встал, потянулся.
– Ты что, заснул, давай на выход.
МЧК
Коридор длинный, покрашенный нелепой розовой краской.
Он шел по этому коридору, а за ним чекист с рукой на кобуре.
– Стой! К стене.
Он повернулся и увидел написанные, полустертые стишки:
«Как хорошо в краю родном…
Чекист открыл дверь.
– Арестованный доставлен.
– Заводи.
– Пошел в комнату.
В комнате было светло.
Леонидов даже зажмурился на мгновение.
Первый, кого он увидел, был чиновник сыскной полиции Николаев.
– Александр Иванович, – Леонидов протянул руку, – гора с горой. Так, что ли?
– Душевно рад вас видеть, Олег Алексеевич, душевно рад.
– А меня вы не узнаете?
Из-за стола поднялся красивый молодой человек. Черноволосый, с веселыми светлыми глазами.
– Как же, как же, – Леонидов поклонился, – начальник уголовной секции МЧК товарищ Мартынов. Здравствуйте.
– Приветствую короля сенсаций в нашем скромном учреждении.
Мартынов протянул руку.
– Вот и встретились, – продолжал он, – ваша статья в питерской «Красной газете» очень в прошлом году помогла нам. Своевременная статья, даже очень. К столу присаживайтесь.
Леонидов сел.
На столе были аккуратно разложены: толстая пачка денег, наручные часы, с решеткой, закрывающей стекло циферблата, серебряный портсигар, на крышке которого лошадиная голова и стек, записная книжка в потертом кожаном переплете, карандаш в серебряном футляре, удостоверение «Рабочей газеты», щеголеватый бумажник из крокодиловой кожи, зажигалка из ружейной гильзы, кастет.
– Ваши вещи? – спросил Мартынов.
– именно так.
– И деньги ваши?
– Естественно.
– Сколько?
– Что-то три миллиона с мелочью. Точнее сказать не смогу, очень клюковка и колбаса понравились.
– Как же так. Денежки счет любят.
– Это милейший Федор Яковлевич, у купцов так, они счет любят. А наш брат любит тратить не считая.
Николаев рассмеялся.
– Истинная правда. Наслышан о ваших загулах в «Эрмитаже» и «Метрополе».
– Все было, нынче это как сон…
– А теперь вы решили на подпольных мельницах счастье словить? – поинтересовался Мартынов.
– Дорогой Федор Яковлевич, меня взяли не за столом, а у буфетной стойки, я там пытал счастья. А постановления об азартных играх не нарушал.
– Что правда, то правда, – вмешался Николаев, – я первый вошел, а он бутерброд доедал.
– И зачем же вас на мельницу потянуло? – не унимался Мартынов.
– Когда-то я написал книгу «Петербургские хулиганы», потом Александр Иванович помог мне книжку сделать о кобурщиках.
– О ком? – удивился
