Тогда ты, Кифри, скажи Пану, чтобы он обновил иллюзии на фасаде. Ещё штрафов от города нам не хватало.
Дварфиха, укоризненно косясь на Полчека, подняла на руки лёгкую девушку и удалилась с ней в коридор. За ней ушёл Кифри.
– Франциско! – позвал Полчек, рассматривая дыру на потёртом обшлаге сюртука.
– Да, господин?
– У меня нет костюма приличнее?
– Нет, господин. Но немного магии иллюзий…
Полчек проводит по рукаву ладонью, и сюртук снова приобретает щегольской, с некоторой даже вызывающей роскошью вид.
– Портные совершенно потеряли совесть со своими расценками, – сообщает нейтрально гоблин.
– Мы действительно настолько нищие?
– Как портовые крысы, господин. Я не получал жалования уже… Да никогда не получал.
– У тебя есть жалование? – удивился Полчек.
– Так написано в договоре, перешедшем на меня после кончины моего отца, Франциско Шнобеля Четвёртого.
– А почему я этого не знаю?
– Вы не очень внимательны к денежным делам, господин. Вы слишком поглощены вашими великими пьесами.
– Подсчитай, сколько Дом тебе должен.
– Но, господин, это не обязательно…
– Дом Кай дорожит своей репутацией. Сделай это.
– Слушаюсь, господин.
– Она всё равно поймёт, что это иллюзия, – пожаловался Полчек в пространство.
– Господин собирается навестить мать?
– Боюсь, придётся. И я буду выглядеть в её глазах ровно таким неудачником, каким являюсь.
– Не всё измеряется деньгами, господин. Вот ваш кофий.
– Демоны края, Франциско! Он опять солёный!
– Вероятно, кобольды опять прокрались и перепутали банки.
– Более вероятно, что ты не надеваешь очки!
– Моё зрение всегда к вашим услугам, господин!
– Упрямый старик… Иди, разберись уже с этими банками!
***
– Ты не очень-то честен с этой девочкой, Полчек, – упрекает его дварфиха.
– Честность – привилегия богатых. Сегодня мне объяснили, что я беднее портовых нищих.
– Портовые нищие – элита гильдии, в городе почти все беднее.
– Ты поняла, о чём я. Кроме того, я вовсе не уверен, что она та, кого я ищу. Слишком молода даже для её ребёнка.
– А если окажется, что ты не ошибся? Что ты ей скажешь? Неужели правду?
– Нет никакой правды, Спичка. Точнее, их тысячи. Но если я прав, она об этом узнает.
– Кое-что, когда-нибудь, в той форме, которая не помешает твоим планам?
– Ставки высоки.
– Нет никакой игры, Полчек. Ты её выдумал и играешь в неё сам с собой. Потому и ставок никаких нет. Но ты же меня не послушаешь…
– Прости, Спичка, мы можем
