а там меня озадачили – хотят направить меня на плавбазу «Советское Заполярье» четвертым помощником. Меня, боевого второго помощника, готового старпома, как сказал Никитин – и четвертым? Я что, штрафник? «Это другой уровень, другие возможности по продвижению по службе, тем более о тебе хорошие отзывы и рекомендации. А четвертым посылаем – надо узнать службу и работу базы». Договорились временно, на полгода. Если нет – то старпомом на промысловое судно. Дал согласие.
В ожидании плавбазы меня временно послали на штрафной тральщик, у них ЧП. Из закрытой каюты капитана ночью пропали секретные документы и зарплата экипажа. Капитан вечером ушел домой, закрыл каюту своими ключами. Пришел утром и срочно сообщил по инстанциям. Результат – капитан в кутузке, ищут секретные документы, бланки. Странно, шифро-книга на месте, а остальное… Я сбоку-припеку, так и меня чуть ли не щупают. Несу вахту, у стармеха поиграли в карты, к вечеру разошлись. Залез на второй ярус, первый не люблю, читаю дешевый детектив. К вечеру крысы активизируются и устраивают забеги по подволоку15, над головой забегали громче, сиеста у них что ли, ну, суки. Взгляд зацепился за что-то красное – торчал уголок в щели между фанерой. Потянул, не тянется, но уголок сильно похож на десятку. Не поленился, пошел к деду за отверткой, говорю: «Пойдем клад искать». «Какой?». «Сейчас узнаем». Отвернул одну половину, фанера прогнулась, и на кровать выпало гнездо крысиное из денег и документов. Я деду: «Пошли», закрыл дверь, связался с портнадзором по рации, сказал время и код 24. Ждем. Код означал ожидание чекистов. Через полчаса пришел парень, показал документы, я открыл каюту. Нас не пустил, все зафиксировал, пересчитал, взял с нас объяснительные и ушел. Капитана выпустили, оправдали, восстановили в должности. Он меня нашел, сказал спасибо, уволился и уехал. Случайность спасла человека от позора, может, сохранила жизнь, только веру уже не вернула.
Подволок – потолок на судне.
Я не знал, как мне быть. Люблю сына и гулящая жена. Советчики: «Поколоти сучку». Нет, это ничего не даст. Выгнать из квартиры, забрать ребенка к родителям – не дадут, все права за этой сучкой. С каждым днем все отдаляюсь от «семьи» и сына. Он меня очень редко видит, воспитание уже не мое. Удел моряка – иметь угол, чтобы сложить вещи и повидаться с сыном. Противно даже оставлять форму, но ищу выход. Семью побоку, как бы числюсь, весь в работе – это будущее, меня ценят, продвигают. Так, капля за каплей, в моей душе осадок и выжигается. Все, что было у меня после Клавдии Олеговны и моих девочек – одно недоверие, презрение и злость.
Только работа спасала. Душа моя черствела, и становился циником. Почему и пошел на плавбазу, правда, временно, ПБ16 «Советское Заполярье» зашла в порт Холмск – перегруз рыбопродукции, прием снабжения, тары, бочек, смена экипажа, и будет уходить на иваси. Рабочая кутерьма день и ночь, работа в три смены. Я – к директору с направлением, у него старший помощник и первый помощник что-то решают. Я доложился, что прибыл, но ненадолго. «Почему?».
