Так что вы там говорили? Убийство?
– Самого убийства не произошло, – поспешила оправдаться я. – Но… какое-то время я была уверена в этом.
– Впервые такое?
– Да. Обычно приступы ограничиваются своеобразным трансом, вселенной, существующей лишь в моей голове, но вчера…
Меня вновь словно окатило ледяной водой. Слова вертелись на кончике языка, но попытка договорить предложение провалилась. В два размашистых глотка осушив кружку с кофе и проглотив гущу, я закашлялась.
Доктор протянул мне салфетку.
– Давайте начнём с самого начала. Если вам тяжело об этом говорить, то лучше начать беседу с чего-то несущественного. Вам нужно научиться доверять мне. Ваш отец. Я кое-что слышал о…
– Из сплетен медсестёр? – на мгновение повеселев, хмыкнула я и потянулась за очередной вафлей. С набитым ртом разговоры велись непринуждённее.
– Расскажите мне о нём, – тактично опустив развитие шутки про медсестёр, повторил доктор.
– Ну, с папой у меня были хорошие отношения, если вы об этом. Здесь можно курить? – Я слегка нервничала, когда кто-то просил меня вспомнить о не таком уж и далёком прошлом.
Доктор кивнул. Похлопав себя по карманам халата, аккуратно извлек портсигар. С негромким «спасибо» я взяла одну, позволила подкурить себе и плюхнулась обратно в кресло, выпуская столп дыма из носа.
– Он погиб, насколько я знаю?
– Да, полгода назад, он…
– Вы не чистокровная француженка. Предположу, что ваша мать отсюда, а отец? – видимо не желая начинать терапию с обсуждения акта самоубийства, резко переключился Робинс.
– Моя покойная бабушка после второй мировой переехала во Францию из Египта. Тут встретила деда, наполовину француза, наполовину египтянина. От него пошла моя фамилия.
– Значит, вы наполовину египтянка, наполовину француженка. А вы сами бывали на исторической родине отца?
Робинс ничего не записывал, и лишь маленький шипящий диктофон с горящей красной лампочкой напоминал мне о том, что я на приёме. Напоминал о том, что я… не совсем здорова.
– Нет. Мы планировали семь лет назад, но случилась ужасная авария. Я на девять дней впала в кому. Пришлось отложить поездку, а больше не представилось возможности.
– Семь лет назад? С того момента вас начал мучить один и тот же сон? После аварии?
– Верно, – кивнула я, – после аварии.
– Расскажите о своём сне, в деталях.
– Ничего особенного, – теребя заусенец, прошептала я. – Но вряд ли будет корректно назвать это обычным сном.
– Почему же?
– Это не сон. Это забвение, доктор.
– Забвение?
Я поджала губы.
– В последнее время я стала видеть мужской силуэт со странной формой черепа. – Рваным движением я стряхнула
