влияние на чужую планету.
– Да кто же собирается влиять? Это невинный просмотр кинофильма, не более того.
– Тебе самому понравилось бы, если бы кто-то следил за твоей личной жизнью? – спросил Стипол.
– Да не буду я заглядывать в ванную и в постель. На фига мне знать, чем они там занимаются?
– Я сказал: «Нет! Никогда»!
– Вы, наверное, думаете, что мне это нужно одному? Ни вам, ни нашему государству, ни нашей планете, а мне лично для того, чтобы удовлетворить свое поганое любопытство стареющего развратника. Неужели вы не видите, что происходит у нас на окраине? Или эти россказни про некоторое возбужденное состояние еще кого-то устраивают? И как долго? Разрешите узнать. Или мы потом начнем уничтожать всех «заболевших», если вы относите их к этому разряду? Тогда, исходя из вашей логики, я спрошу: «А если это эпидемия?».
– Ну, а где же твое любимое словечко «мутация»? Ты, Грэсли, шизанулся сам от этой злосчастной зеркальности. Я ведь знаю, что тебе нужна именно та планета.
– Да, только та и никакая другая. Вы отрицаете аналогии? Но почему нельзя учиться на чужих ошибках, тем более, если они могут принести такой урон моей планете? Почему, черт возьми, это волнует, как будто, одного меня? А вы все живете в другой реальности и старательно не замечаете эту. Надеетесь, что вам хватит успокоительного газа на всех…
– Как же ты достал меня, Грэсли! – закричал Стипол. Никто не способен так бесить меня, как ты. Какого черта мне вообще не уволить тебя? Что мне мешает сделать это?
– Разум мешает вам это сделать, потому что вы прекрасно знаете, что в этом дерьме никто, кроме меня, копаться не будет, потому как только я, такой вот урод, который бьется башкой о стену, на это способен. А ведь я не мазохист, точно не испытываю от этого кайф. И вы, именно вы – моя самая большая головная боль, шеф. Можете меня четвертовать, отравить, распылить, но я все равно и после этого буду являться вам в ваших ночных кошмарах и просить дать мне код вхождения в эту чертову планету.
И вдруг Стипол расхохотался. Нет, это был не смех, а именно истерический хохот, от которого Грэсли слегка опешил и попятился к двери.
– Подожди! Я не сошел с ума, – сказал Стипол. Я дам тебе код, но, чтобы никто не знал об этом. Работай хоть ночами, хоть под одеялом с фонариком, но ни одна живая душа не должна знать, чем ты там занимаешься.
Грэсли уже отчаялся и вдруг такой неожиданный поворот. Он буквально застыл на месте после того, как шеф крикнул ему: «Подожди!». Теперь он ликовал в душе, как будто исполнилось то, о чем он мечтал всю свою жизнь. Странный народ – эти ученые, но лучше даже не стараться понять их, потому что это безнадежное занятие. Так или иначе, у Грэсли теперь было всё, чего не хватало ему для решения проблемы. Если он там ничего не найдет, то хотя бы не будет упрекать себя в том, что даже не попытался это сделать.
Вечером
