Москве, в Петербурге, в Саратове, во всех театральных городах России, актеры прощались с драматургом. Устраивались панихиды – с прочувствованными речами, со слезами.
Дом драматурга в Щелыкове
Драматург, которые не устаревает
После смерти Островского начался ренессанс его пьес. В Малом театре их ставили ежегодно, да и по всей России шли разные интерпретации десятков трагедий и комедий великого драматурга.
А Щелыково и сегодня – священное место для каждого актера. Да и Малый театр – дом Островского, не иначе. Таким останется вовеки. И у входа в театр – такой домашний памятник драматургу, который удобно расположился в кресле. Настоящий московский театрал. Проницательный, зоркий и вальяжный. Но главное – конечно, не памятники и не улицы, названные в его честь, а премьеры. Ежегодные премьеры пьес Островского по всей России. они не устаревают.
В этой книге мы собрали критические отклики на драматургию Островского и воспоминания о нем – пестрые и противоречивые. Как сам отец русской сцены.
Критика
Николай Добролюбов
Луч света в тёмном царстве
Незадолго до появления на сцене «Грозы» мы разбирали очень подробно все произведения Островского. Желая представить характеристику таланта автора, мы обратили тогда внимание на явления русской жизни, воспроизводимые в его пьесах, старались уловить их общий характер и допытаться, таков ли смысл этих явлений в действительности, каким он представляется нам в произведениях нашего драматурга. Если читатели не забыли, – мы пришли тогда к тому результату, что Островский обладает глубоким пониманием русской жизни и великим уменьем изображать резко и живо самые существенные ее стороны. «Гроза» вскоре послужила новым доказательством справедливости нашего заключения. Мы хотели тогда же говорить о ней, но почувствовали, что нам необходимо пришлось бы при этом повторить многие из прежних наших соображений, и потому решились молчать о «Грозе», предоставив читателям, которые поинтересовались нашим мнением, проверить на ней те общие замечания, какие мы высказали об Островском еще за несколько месяцев до появления этой пьесы. Наше решение утвердилось в нас еще более, когда мы увидели, что по поводу «Грозы» появляется во всех журналах и газетах целый ряд больших и маленьких рецензий, трактовавших дело с самых разнообразных точек зрения. Мы думали, что в этой массе статеек скажется наконец об Островском и о значении его пьес что-нибудь побольше того, нежели что мы видели в критиках, о которых упоминали в начале первой статьи нашей о «Темном царстве»[1]. В этой надежде и в сознании того, что наше собственное мнение о смысле и характере произведений Островского высказано уже довольно определенно, мы и сочли за лучшее оставить разбор «Грозы».
Николай Добролюбов
Но теперь,
См. «Современник», 1859 г… No VII.
