Татарин, – сказал Сохатый, оборачиваясь к нему. – Бродит, бродит в тебе революционная закваска. Ты случайно в скинхеды или к нацболам не записался?
– Скажи ещё к Жириновскому. Вот кого бы я попрессовал с удовольствием. Умело базарит, маромой, разводит народ по-научному, – усмехнулся Татарин
– До него нам не добраться, – усмехнулся Сахалин.
– Не, можете считать меня шизиком, пацаны, – сказал Сохатый, – но думать всё же надо. В городе народ на иномарках пересаживается быстро всё меняется. Нужно делом каким-нибудь стоящим заняться. С утюгами завязывать нужно. Хотите верьте, хотите – нет. Батюшка Иоанн говорил мне, что всё, что сейчас происходит в Библии предсказано, и всё это кончится концом света голодом, войной и чумой.
Сахалин ухмыльнулся.
– Что ж тогда переживать-то? Если всё Богом предсказано? Если Бог знал, что такая пьянка будет, а нам в это время пришлось жить, то никакой и вины на нас нет. Бог-то сам всё устраивает. Значит, и нас он определил куда ему надо. Не сами мы занялись этим с бухты-барахты. Других ведь он определил в депутаты, третьих в пидоры, четвёртых в банкиры, во владельцев гипермаркетов и заправок.
Сохатый ответил быстро:
– Никто нас не определял. У человека свободная воля есть. Тебя, что Бог заставил этим заниматься? Бог никого не заставляет и не определяет. Человек сам выбирает, не все же пошли. в бандиты? Он попускает, понимаешь. Проверяет, как ты поступишь. По грехам нашим нам и даётся …
–Да брось ты – по грехам! Чего ж Бог этот не возьмёт и не накажет всех грешников заранее, он-то вперёд знает, что они будут творить? Что он проверяет? Сколько они замочат людей, сколько детей изнасилуют, сколько от наркоты передохнет пацанов? Пусть сразу порядок и наведёт. Козлов на место поставит. Ворам руки поотрубает, депутатам зенки наглые выколет, Басаева с Березовским молнией пришибёт; пусть оставит людей хороших – ему же легче на сердце будет. Нет, он одних людей голодать заставляет, а другим. даёт столько жрачки, что они в мусор её выбрасывают. Любишь ты, Сохатый, сопли разводить, у тебя, наверное, на наркоте крыша точно съехала. Такие умные речи заводишь, а сам денежки грешные не меньше моего любишь. Ведь и сегодняшние бабки возьмёшь после проповедей своих. Слабо всё бросить и в монастырь на картошку и квас уйти, а деньги в детский дом отдать? Или мне, ха, ха, ха.
Он расхохотался.
Сохатый побледнел, быстро закурил, пальцы его подрагивали.
– Это мысль хорошая. И я в последнее время часто об этом стал подумывать.
В машине на некоторое время наступило молчание. Посыпал снежок, вползали зимние сумерки, перемаргиваясь и загорались. уличные фонари, на Малом проспекте движение было нормальное. Татарин. задремал, Сохатый откинул голову на подголовник, прикрыл глаза, веки подрагивали. Иногда он открывал глаза и поглядывал на дорогу. Один раз. не поворачиваясь к Сахалину с закрытыми глазами повторил:
