что очень обрадовало девушку, которая рассчитывала на хоть чью-нибудь помощь в скорейшем отбытии из отеля на отшибе цивилизации.
Сбивчиво поприветствовав юношу, Дени принялась заполошно излагать тому свою просьбу.
– А что стряслось-то хоть?
И будто… будто нечто внутри Джонс ждало этого вопроса.
Всплеснув руками и совершенно не к месту всхлипнув, перепуганная девушка эмоционально, не соблюдая никакой хронологии от слова совсем, тут же принялась сердито и отрывисто высказывать свои претензии ко вселенной. И к вездесущей владелице особняка – в частности. Той самой, которая находится в нескольких местах одновременно и, кажется, умеет душить людей одним только взглядом.
– …Какая-то чертовщина, понимаете?!
– Цезарь. Не Гай Юлий, но – все таки. – Парень задумчиво затянулся сигаретой, устало глядя на истерящую девушку.
– Ч-что? Что вы несете?! Вы меня не слушали?!
– Ну, смотри… Кувалда родила кувалдёнка.
И парень, указав на большую кувалду и молоток рядом с ней, глубокомысленно кивнул.
– Да вы все тут сумасшедшие, что ли?!
Разозленная сверх меры и вмиг ощутившая себя Алисой, провалившейся в кроличью нору, за неимением иной альтернативы журналистка вернулась в дом. Для разнообразия, никого по пути в свою комнату не встретив, чему была очень и очень довольна.
Тщательно заперев дверь за собой, Джонс с подозрением оглядела погружавшийся в вечерний сумрак номер. И только после того, как ничего предосудительного и странного вокруг себя не углядела – выдохнула, опираясь обеими руками на письменный стол и устало закрывая глаза.
Надо. Просто. Успокоиться.
Подумать. И тогда – все встанет на свои места. Всему должно быть разумное объяснение.
Вот его и надо найти.
А потом – собрать вещи и вежливо попрощаться. Нервы дороже.
А статью она потом как-нибудь, с какого-нибудь потолка – да спишет. Несколько продленных синонимов к слову «поэтому» – и дело сделано.
Но нечто кошмарное и невероятное, больше схожее с дурной галлюцинацией, чем с реальным событием, поменяло планы журналистки в корне, как только она открыла глаза.
На стене, прямо на уровне её головы, по светлым обоям – и наискось, виднелась скачущая карандашная надпись. Которой там раньше – не было.
Не было её ни тогда, когда она заселилась, ни – ровно минуту назад.
А сейчас – была. И, змеясь под нажимом пальцев, никуда не исчезала.
«Беги отсюда»
Дениз Джонс плохо помнила, как запихивала вещи в сумку. И как дергала дверь, позабыв, что сама же её и заперла, тоже не смогла бы описать в точности. И как, спотыкаясь, выбегала за ворота, напрочь позабыв о том, что необходимо отметиться на стойке регистрации и оплатить полные сутки проживания, опять же – достоверно не сообщила бы.
Паника
