назад там случился мягкий апокалипсис. Так выразился профсоюзный куратор. Глобальное потепление перекроило планетарную карту. Часть территорий затопило. Где-то образовалась пустыня, где-то выросли джунгли. Стало больше архипелагов. С экономическим устройством тоже произошли интересные перемены. Рухнули старые финансовые системы. Доллар и евро канули в небытие. Понятие мировой валюты вообще исчезло. Появились государства, отрицающие деньги как понятие. В этих государствах выработались оригинальные схемы распределения благ – местами тоталитарные, местами демократичные.
Утопия быстро оправилась от катаклизмов. Рождаемость восстановилась после незначительного спада. Миллиарды людей, живущие на островах, кочующие по морям и азиатским степям. Новые мегаполисы. Хорошая экология. Отсутствие ядерной угрозы. Если и бежать, то в Утопию.
Рамон поднял глаза.
– Только не говори мне про Утопию, – хмыкнул Валик.
– Скажу. Именно туда мы и отправимся.
Пожав плечами, ведун встал.
– Когда?
– Через пару часов. Надо свернуть лагерь.
* * *
Рамон часто вспоминал день, когда встретил вербовщика. Случилось это задолго до развода. Визит вербовщика, как выяснилось, лишь продлил агонию Никиты. Времена были тяжелые. Люди возвращались с войны в Курдистане и пытались наладить жизнь. Потерянное поколение. Убийственные навыки Рамона оказались невостребованными. Пришлось перебиваться то грузчиком, то охранником, то боевым экспедитором, сопровождающим дальнобойщиков в путешествии через казахские пустоши.
Возвращаться домой не хотелось.
Когда они стали чужими? После того, как врач сказал, что Вика не может иметь детей? После войны? Или еще раньше…
Вербовщик нашел Рамона в придорожной забегаловке. Очередной вояж через степи. Пустынное шоссе, травяной океан до горизонта. Фура на парковке. И больше никаких машин. Дальнобойщик о чем-то переговаривается с заправщиком. В кафе – ни души. Рамон неспешно поглощает картошку фри и свекольный салат. На очереди сомнительного вида чебуреки. Растворимый кофе без сахара. Фоном – тихо бормочущий телевизор на кронштейне.
Телевизор пристроился в дальнем углу кафешки.
Всевидящее Око.
Вербовщик уселся перед Никитой, не проронив ни слова. Взял для приличия чашку чая. Пакетик «Гринфилда» напоминал утопленника, решившего оставить на берегу предсмертную записку.
– Никита, – сказал вербовщик.
Рамон оторвал взгляд от картошки. В здешних краях ему не доводилось бывать. Вероятность встретить знакомого нулевая.
Подобрался.
Боевой экспедитор обладает широкими полномочиями. Имеет право на ношение оружия. Может применять это оружие в случае доказанной агрессии преступника.
Рамон уже тогда предпочитал дробовик. Конечно, в кабине фуры припасена штурмовая винтовка, но это – для серьезных баталий. В
