Новицка? – переспросив, медсестра, не дожидаясь ответа, посмотрела на отсвечивающий синим экран монитора. – Тутай. Двужестя тчечи оджау, – махнула медсестра дальше по коридору, в ту же сторону, где и туалет располагался.
«Здесь. Двадцать третья палата».
Очень хотелось продолжить расспросы, но залитое в меня капельницей содержимое банок победило, так что, кивнув медсестре, я двинулся в туалет. Стойку-штатив для капельниц так и катил с собой, хотя уже мог идти без нее.
Пока шел, осмысливал все происходящее. Тело не мое – факт. Причем хоть и не знаю, кто я и кем был раньше, но точно не этим парнем. Успокоительный вариант, что все еще брежу, казался мне несостоятельным – здесь и сейчас, похоже, все всерьез и реально. Но все равно пока от этой версии отказываться не буду – пусть будет. Проснусь и хорошо, просто порадуюсь, что кошмар приснился.
Если же вот это вот все сейчас – продолжение дикой дичи, начавшейся на поляне ритуала, то все плохо. Потому что я «размотал», как выразился незнакомец, двух дочек местного воеводы, причем аж целого князя. И не думаю, что князь – «порывистый и деспотичный», вспомнил я его характеристику, это так просто оставит. Потому чувство опасности и долбит ошалело в набат в голове.
Ритуал проходил в середине дня, помню, солнце высоко стояло, сейчас вечер. И речь уже не на часы идет, а на минуты, думаю. Надо валить отсюда, причем срочно.
В палату точно возвращаться больше не буду – там и нет ничего моего. Сестру – не мою, а сестру Дмитрия Новицкого… или уже мою? Впрочем, неважно, надо забрать ее из двадцать третьей палаты, как раз мимо прохожу. Но первым делом в туалет, тем более ноги уже почти до него донесли. Дверей две: одна с треугольником, вторая с кругом. Непривычно – похоже, местные польские условные обозначения; но догадаться, где какой, легко, вполне интуитивно понятно.
Стойку-штатив хотел оставить в коридоре, но зачем-то забрал с собой. Зашел, ориентируясь на значок с треугольником, и только здесь отпустил, у самой двери, когда увидел справа зеркала над умывальниками. Подошел, посмотрел. Из зеркала на меня посмотрел в ответ Дмитрий Новицкий, юноша шестнадцати лет собственной персоной.
Замерев у зеркала, я несколько долгих секунд рассматривал нового себя.
– Йа п-пердоле, – не удержался от комментария на польском, выражая крайнюю степень удивления. После чего добавил едва слышно: – Ну, здравствуй, похоже, это теперь ты.
Выгляжу новый я… странно. Взъерошенные волосы белые. Не серебряные, как у моей «сестры», которую волей княжны Марии и ее наставника я чуть было не изнасиловал и не убил в ходе ритуала. Вполне обычные белые, полностью седые. Скорее всего, последствия удара молний.
Но и кроме белоснежных седых волос выгляжу я донельзя странно. Непривычно.
В зеркале отражается весьма помятый юноша, но, если причесать, помыть и переодеть в приличное, можно вставлять на обложку модного журнала для девочек. Вроде бы европейский типаж, но к какой расе принадлежу – сходу и не догадаться. Покрутил головой, оценивая. Впалые щеки, высокие скулы. Глаза
