лишь красные объемные круги вырисовываются. И подкатывающая тошнота в желудке, которая заставляет чуть сгорбиться.
– Есть. Документы одни. Скопировала, когда была зла на него. Ну, и сохранила.
От стен моей кухни отбивается сердечный ритм. Грудную клетку стискивают ребра.
Я, наверное, сошла с ума, раз прошу о таком его сестру. Но видится с ним, пока мы не решим все безумие, которое сами и заварили, больше нет ни сил, ни желания.
– Хорошо, я помогу. Но ты обещаешь закончить ваши отношения и никогда не появляться в его жизни. Дай ему свободу.
Мгновенно бросает в жар, и пот ручьями выталкивается из пор на спине. Ткань домашней футболки липнет к коже, образуя некрасивые влажные следы.
Выражение “кожа пылает” воспринимается теперь буквально.
– Тем более, ты сама вот-вот замуж выйдешь.
Обнимаю себя руками, затравленно опуская взгляд на плитку. Моя вина перед Оскаром нарастает с каждой минутой. Он ведь просил не видеться с бывшим за его спиной. А я ослушалась.
– Откуда знаешь?
– Хм…
Ответа нет.
Оскар Брандт – довольно известная личность. Не медийная, конечно, но в бизнесе он давно. Думаю, и информацию о личной жизни в каких-то изданиях нет да нет, но публикуют.
Ксения уходит через несколько минут после нашего с ней уговора, пока я разбираюсь на кухне и тупо смотрю в окно. Уходит спешно, но уверенно. Мы даже не прощаемся.
Я теперь вдвойне глупо себя чувствую. Да и осадок после разговора какой-то тухлый, неприятный.
Глава 9. Оля
Всю неделю после нашей встречи с Максом и последующим разговором с Ксенией я сижу на иголках. Постоянно чего-то жду. Невыносимо.
Стоит телефону зазвонить, все внутренности превращаются в камень и бахают вниз с огромной скорости. Самый настоящий камнепад.
– Ты даже сегодня на обед не ходила, Оль! – ругает Камила, моя коллега, сидящая по правую руку от меня.
– Последнее время аппетита нет, – невнятно говорю, надеясь, что никто не расслышит. Вступать в диалог тоже нет никакого желания.
– Может, случилось что?
Может, и случилось. Да, так и есть. Бывший муж со мной случился, после встречи с котором я сама не своя.
Как старые засохшие раны вновь повредить. Говорят, травмы никогда не заживают полностью. В какие-то моменты они дают о себе знать.
Душевная травма же тоже по праву считается травмой? Мне при расставании было очень больно. Невыносимо. Хоть с крыши прыгай от одиночества, обиды и растоптанных чувств.
– Все в порядке. Устала.
Не прощаясь, забираю сумку, одеваюсь и ухожу с работы раньше положенного.
На улице вьюжит и снег залетает за воротник. Снежинки, касаясь горячей кожи, мгновенно тают, ошпаривая секундным холодом.
До метро мне идти пару кварталом. Можно было бы, конечно, и на такси доехать до дома. Но хочется чувствовать этот долбаный снег за шиворотом. Он как-то отрезвляет,
