от их дела? Неокрепшее партнерство в воображении Коры теперь качалось на стуле с подпиленными ножками.
– Что думаешь? – Джон внимательно на нее посмотрел. От него явно не скрылось ее волнение.
– А что я могу думать? – пожала плечами Кора нарочито спокойно. – Я думаю о статье. Это ведь такой шанс…
– И ты совсем не напугана?
– Конечно, напугана! Такое не каждый день увидишь… Но я совру, если скажу, что меня слишком беспокоит смерть миссис Шарп. Мне по-человечески жаль ее, но напугана я тем, что кто-то может так легко прервать чью-то жизнь. В том числе моих родных…
– А твою? – Джон резко поднялся. – Ты не думаешь, что Аконит может вернуться? Очевидно, он успел разглядеть тебя, понять, откуда ты пришла. Что, если он захочет избавиться от единственной свидетельницы? – он расхаживал по комнате, периодически запинаясь о край ковра.
– Он бы уже это сделал, если бы захотел, – пожала плечами Кора. Она не раз задавалась вопросом, почему Аконит не убил ее. – Но он не стал. Он… Думаю, он убивает только тех, кто… Как бы выразить? Попадает под его критерии, наверное.
– Мы ведь уже это обсуждали, – брошенный портсигар стукнул о стол. Меж узловатых пальцев Джона осталась незажженная сигарета. – Нет никаких критериев.
– Или мы их не видим. Аконит не убивает просто так… Есть что-то, чего мы пока не замечаем. У нас мало информации, поэтому так сложно строить теории.
Щелчок, и сигарета затлела. Джон затянулся, выдыхая густой дым. Кора не видела его глаз – линзы очков отражали мутный свет из окон.
– Значит, ты хочешь продолжать? – наконец спросил он.
– Хочу. Но если ты не захочешь больше иметь дел с Рубиновой дамой, я пойму. Правда.
Джон опустил голову. Очки съехали по кривоватому носу ровно настолько, чтобы стали видны его глаза. Он смотрел устало, но без капли раздражения. Густые брови, которые казались сегодня темнее обычного, чуть поднялись, а губы сложились в мягкую усмешку:
– Ты обижаешь меня, Корри. Я бы не оставил свою партнершу.
Она зарделась, силясь спрятать кокетливую улыбку. Внутри вдруг распустились цветы, запах вскружил голову. И где-то там же пульсировало, горело слово «Корри».
– Ты ведь все равно не остановишься. А со мной будешь хотя бы под каким-то присмотром.
– Так… ты взглянешь на черновик? – с придыханием спросила Кора.
– Мне крайне интересно знать, как выглядит интервью, взятое у самой себя.
Она фыркнула и устало потянулась. Бессонная ночь, преступление, нервный срыв, допрос, дорога, разговор с Джоном – все это окончательно ее вымотало. Кора едва подавляла зевоту, пытаясь сосредоточиться. Однако веки предательски слипались, а тяжелая голова норовила упасть. Она и сама не заметила, как задремала.
Тонкие ветви молодого клена покачивались на ветру, шурша алыми и желтыми листьями. Дядюшка Крис как-то сказал, что посадил этот клен
