трачу время попусту и торгуюсь с отцом в который раз, но исход всегда один.
Он мне все нервы измотает, но заставит купить ему выпивку. Проще согласиться, чем спорить. Он болен, и я не могу его вылечить. Папа, конечно, бесполезный, но я всё же надеюсь, что он придумает способ вытащить брата. Иногда у него бывают мелкие заработки, порой приходят какие-то знакомые. Вдруг среди них есть тот, который хотя бы подскажет, как нам быть? Всякое бывает. Я готова использовать любой шанс, чтобы спасти брата…
После пары рюмок отец, как он выражается, “поправляет здоровье”, и мы садимся на кухне поговорить об Артёме.
– Так что, пап, ты сможешь его вытащить? Есть какой-то шанс?
– А ты? Скажешь, куда ходила? – смотрит угрюмо.
– Не делай вид, что тебе интересно, – издаю вздох и злюсь. – Так что?
– Что-что, – ворчит, – пара вариантов есть, но пока ничего конкретного. Не думай, что ты одна пытаешься спасти Артёма. Не был бы он таким дураком, сидел бы сейчас рядом с нами, – сетует.
– О чем ты?
– Как о чем? Слишком честный твой брат, не захотел талантом воспользоваться ради денег, всё про искусство болтал, про карму, – закатывает глаза, – много ему дадут теперь искусство и карма? Спасут его? – противно смеется, изматывая мою душу.
Ни за что бы с ним не говорила, если бы не надеялась на спасение брата. Но, кажется, это дело гиблое. Отец просто поводил меня за нос, чтобы сбегала за водкой. Каждый раз, когда поддаюсь на его манипуляции, ощущение такое гадкое, что не описать словами.
Но долго жалеть себя нет времени, мне необходимо поехать в СИЗО и принести брату передачку. Несмотря на жуткую усталость, собираюсь и еду в направлении места его временного содержания. Прохожу через пропускную систему, а Артёма вводят в комнату свиданий.
– Привет, Тём, как ты тут? – несмело улыбаюсь в желании подбодрить брата. – Извини, что не приезжала так долго, я пыталась найти способ тебя вытащить.
– Сонь, тебе лучше сюда не ездить, – брат смотрит меня с улыбкой, а потом его взгляд перемещается за мое плечо, кадык на шее дергается, и больше ничего, кроме этого, не выдает в нем умершую надежду, что отец пришел навестить его вместе со мной.
В этом мы с ним похожи – как дети, продолжаем ждать внимания от равнодушного отца. Словно проверяем границы его равнодушия. И каждый раз он удивляет.
– Как не ездить? Я тебе продукты привезла, еще там кое-чего, всё проверили и пропустили.
– Ты в следующий раз лучше привези сигарет.
– Каких сигарет? Ты куришь? Зачем, Тём? Не надо, – от волнения глотаю слова и бегаю глазами по бледному и исхудавшему лица брата.
– Сонь, не стоит, – морщится, – не надо со мной как с маленьким. Здесь все курят, я не исключение. Закрыли тему.
– Ладно, – смиренно киваю, чуть не плача. Вроде ничего страшного брат не сказал, но мне его жаль до слез. Не хочу, чтобы мальчик с возвышенными идеалами менялся и ломался под такими страшными обстоятельствами.
