чувствовали себя прекрасно и тут же разбрелись, ухватывая по пути травинку-другую. Некоторые устремились в заросли на звук воды, другие уселись на траву, поджав под себя передние ноги.
– Нужно пока снять с них поклажу, – решил караван-баши. – Кто знает, сколько времени нам придется оставаться в этом странном месте?
Он не казался озадаченным или испуганным, чего нельзя было сказать обо всех остальных. Азиз помог спуститься на землю Сапарбиби. Хасан снял со спины верблюда и поставил на землю Айгюль, которая была в восторге от неожиданного приключения. Она говорила без умолку, задавала вопросы, на которые никто не мог ответить, и звонко смеялась, с любопытством разглядывая все вокруг. Остальные молча переглядывались и только разводили руками.
– Пойдемте же, посмотрим, что здесь еще есть, – закричала Айгюль и схватив за руку брата, потащила его по тропинке, ведущей вглубь удивительного оазиса. Они протиснулись между кустов, усыпанных красными ягодами, и вышли к большому водоему из белого мрамора, наполненному прозрачной водой, которая, журча, вытекала из нескольких проемов в стенках. Несомненно, это были природные ключи, питавшие все вокруг. За водоемом открывался вид на цветник, состоявший из одних только роз, благоухающих так, что начинала кружиться голова. А чуть дальше стоял шелковый шатер, блестевший атласными боками в свете солнца. Возле шатра располагался очаг с установленным на нем огромным казаном.
– Здесь живут люди, – удивился Азиз. – Мы пришли в чей-то дом?
– Пойдем поздороваемся, – предложила Айгюль. – Познакомимся.
– А если здесь живет Алмауз-Кампыр[3], которая ест маленьких девочек? – припугнул Азиз. – Вот что ты тогда будешь делать?
– Ну-у-у, – протянула Айгюль. – Со мной же ты. И потом недалеко папа и дядя Хасан, и дядя Хусан. У них есть ножи.
Но ни в шатре, ни вокруг него никого не оказалось. Лишь стояли стопки керамической и серебряной посуды. Да горка углей возле очага.
Они пошли обратно. Взрослые снимали поклажу с верблюдов и складывали тюки на траву. Все были заняты делом, а, как известно, труд отвлекает от мрачных мыслей. Да и какие мрачные мысли могли бы посетить путника в таком благословенном месте?
– И, все-таки, где мы? – не унимался дядя Хасан. – Может быть, мы уже умерли, нас убила буря и теперь мы в раю?
Тут дядя Хусан больно ущипнул его за руку.
– Ай, больно!
– Значит, ты жив. И мы не умерли, а спаслись от смерти. Погляди, в пустыне черно. Так ведь, Карим?
Отец повернулся:
– Мальчики, – сказал он укоризненно, – помогите разобрать вещи, а потом так и быть, я расскажу вам о том, где мы сейчас оказались.
– Расскажи, – обрадовались братья. – Ты всегда был самым умным в семье.
– Потому что я старший. Это место караванщики называют Вахат Макфия. Скрытый оазис или тайный
