есть еще и земное.
Я смотрю в окно. И яркая двойная звезда напоминает мне о том дне. И четки – вот они лежат на столе, отполированные моими пальцами. И тускло блестят в свете лампы. А мои руки помнят их вес и ощущение от прикосновений, а уши помнят легкий стук передвигаемых бусин. И это обыденность. А звезда – она как была далекой и непостижимой, такой и остается. И поэтому я не могу понять, почему человеческая жизнь может зависеть от этого холодного светила, чуждого моей душе?
…к осознанию всеобъемлющей любви Аллаха к своим созданиям. Так прошел год. Я быстро постигал науку чтения и письма. И вскоре мог сходу записать без ошибок любую фразу наставника. Думаю, что стал лучшим учеником в медресе, но там было не принято возносить кого-то над другими. И поэтому мне и сейчас трудно понять, за какие заслуги меня отвели в дом будущего халифа Медины. Я помню то утро. Наставник разбудил меня, сам умыл меня, жестко растерев кожу лица натруженными шершавыми руками и сам помог одеться с особым тщанием. На все мои вопросы он не отвечал лишь отмахивался, но было видно, что он просто сияет от радости.
Мы прошли по бедным глухим улочкам, огороженным по обеим сторонам высокими глиняными стенами. Люди не любят, когда любопытные смотрят с улицы на их жизнь. Ни одно окошко не выходило на улицу, но за стенами виднелись кроны деревьев и крыши домов – иногда повыше, иногда пониже. Над резными деревянными калитками часто была достроена еще одна комната, но и ее окна выходили во двор.
Мы проделали долгий путь и, наконец, вышли к строящейся мечети Ан-Набави, будущему месту захоронения великих мужей Ислама. Но ее стены еще не поднялись настолько, чтобы скрыть черный куб, как мне объяснил наставник – точное, но маленькое повторение Каабы, что находится в Мекке. В настоящей Каабе был скрыт небесный камень, и когда-то возле нее молился пророк Ибрагим. Для здешних мусульман это было временное святилище и внутри был заключен аль-Куран, а не камень. Не знаю, была ли необходимость строить здесь вторую Каабу, но Пророк Мухаммад всегда хранил в своем сердце частицу родной Мекки и пожелал иметь вот такое напоминание о своей молодости и о том дне, когда он пережил одно из самых ярких своих видений. Он же и руководил работами по строительству мечети.
– Возможно, когда-то ты увидишь Пророка, – утешил наставник, заметив мое любопытство. – Иногда он приходит прямо сюда.
И мы направились через базарную площадь к огромному строению из грубо обработанного камня. В этом доме я и должен был поселиться.
Двери нам открыл охранник, и на вопрос наставника ответил:
– Господин ждет вас.
Нас провели по длинным коридорам в просторную комнату с традиционными нишами в стенах, где вместо металлических кувшинов и глиняной посуды громоздились горы пожелтевших свитков и книг. Тут же стояли несколько столиков с письменными принадлежностями и пара резных ширм из драгоценного палисандра, выставленных словно для украшения
