да ведь это же я! – я уже не могла справиться с волнением и двинулась к нему навстречу.
– Проходите, раз пришли, – сказал он и пропустил нас в свою комнату.
И тут я увидела его лицо. Тридцатилетний парень выглядел так, как будто за два года постарел вдвое! И он тоже увидел и узнал меня.
– Екатерина Ивановна? Ведь вы же пропали много лет назад!
– Как пропала?
– Ну да! Где-то у меня была вырезка из многотиражки вашего института.
Витя покопался, отцепил приколотую к обоям порядком пожелтевшую бумажку, и я увидела на ней наши с Геной портреты.
«28 мая 1973 года в горах Заилийского Алатау во время ужасной снежной грозы бесследно исчезли сотрудники нашего института заведующая группой Леонова Екатерина Ивановна и ведущий инженер Фролов Геннадий Алексеевич. … Светлая память о товарищах … всегда будет жить в наших сердцах…».
– Да вы совсем не изменились! – воскликнул он, сравнивая портреты с нашими лицами.
– А почему мы должны были измениться? – вопросом на вопрос ответил Гена.
– Да потому, что с мая 1973 года прошло больше двадцати лет! Точнее, двадцать два года и почти один день.
– Не может быть! – только и могли сказать одновременно мы с Геной.
– Но где же вы так долго пропадали?
– Да никуда мы не пропадали! – с досадой сказала я и принялась пересказывать события сегодняшнего дня, которые, как оказалось, произошли целых двадцать два года назад.
– И это все? – спросил Витя, когда я закончила.
– Все, – подтвердила я, и Гена согласно кивнул.
Наступило долгое молчание. Наконец, астроном прервал его:
– Мне кажется, я знаю, что с вами произошло – вы попали в ловушку времени!
– А разве так бывает? – с сомнением спросил Гена.
– Теоретически, – подтвердил наш астроном, – а в случае с вами, уже и практически. Иначе придется признать, что вы просто вернулись с того света.
– Ну, вот, что, – нарушил Гена опять затянувшееся молчание, – с того света мы вернулись или затерялись во времени, но я, признаться, чертовски хочу есть. Ведь у меня больше двадцати лет ни крошки во рту не было.
– Конечно, конечно, – засуетился Витя, – вы только извините меня за мои холостяцкие припасы.
– Витя,– с недоумением спросила я, – а где же Ольга?
Но он только рукой махнул. Молча вынул он из неработающего холодильника кусок сала, несколько вареных картофелин в мундире и сноровисто все почистил и порезал. Потом все так же молча достал из кухонного шкафчика три лафитника и початую бутылку «Кальвадоса» – яблочной водки местного изготовления. «Кальвадос» я помнила по прошлым встречам с четой Коваленко.
Я помнила историю семьи, рассказанную их университетским другом Сашей Шохиным. Витя был хороший парень, добрый, ответственный, похожий на Гоголя большим вислым носом. А его жена была первой красавицей
