Мы будем терпеть унижения?
– Заткнись… – прошипел улан и шагнул было к студиозусу, который от этого малого движения поспешно отпрянул, оказавшись за спиной решительного вида девицы.
– Притеснения властей! И всякого, кто мнит себя властью! – из-за широких девичьих плеч выкрикнул студиозус. – Неужто и далее молча, безропотно, подобно овечьему стаду снесем мы этакий позор?!
– Да у меня приказ! – Улан, понимая, что добраться до студиозуса не выйдет – не драться же с девокою в самом-то деле, вытащил бумагу с печатью. – Проверить каждого! Без исключения!
– И проверять, сколь понимаю, вы собрались лично? – подала голос вдова, а кошак ее, приоткрыв левый глаз, протяжно мяукнул, верно, присоединялся к вопросу. В отличие от людей, он хвоста не скрывал и не стыдился.
– Н-ну… д-да… – Под взглядом женщины, которая была не просто женщиной, а офицерскою вдовой и офицерскою же тещей и ныне следовала до Журовиц, где квартировался полк зятя, улан окончательно смешался. – Так… кому ж еще…
– Извращенец! – тоненько воскликнул студиозус.
Ахнула немочная девица, которая удерживалась от обморока исключительно немалым усилием воли, и не от храбрости, но от любопытства. Доселе жизнь ее не баловала событиями столь волнительными.
– Я не извращенец! – Улан отчаянно покраснел. – Я приказ…
– А кто? Разве не вы собираетесь лезть под женские юбки?!
– В интересах короны… – прозвучало жалко.
– Небось и в панталоны заглядывать станете… – продолжил студиозус, и говорил он громко, так, что слышали его не только пассажиры и петушковские кобели, но и все петушковцы, до сего дня и не подозревавшие за уланами этаких намерений. – А то вдруг да хвост в них прячется…
– Так…
Про панталоны улан не подумал. А подумав, согласился, что звучит сие по меньшей мере странно, хотя и логично… в приказе-то не уточняют, какой хвост искать. Может, махонький он, навроде свинячьего? Аль вообще огрызком…
Офицер, супруга которого все ж изволила сомлеть, нахмурился.
– Какой кошмар! – громко произнесла девица с косой. – Какой позор…
– Отвратительно. – Офицерская вдова отпустила кошака, который, впрочем, обретенной свободе вовсе не обрадовался. – Вы и вправду собираетесь сделать это? Где?
– З-здесь…
Улан вдруг подумал, что задание, казавшееся поначалу нелепым, однако простым, на деле обещало множество сложностей.
– То есть, – сухой строгий тон вдовы заставил его тянуться и вытягиваться, – вы полагаете, что приличные женщины станут раздеваться прямо здесь…
Она ткнула пальцем на обочину дороги, пропыленную, грязную, обыкновенную такую обочину.
– На глазах у всех мужчин? Посторонних, прошу заметить, мужчин…
Кто-то взвизгнул.
