style="font-size:15px;"> – Ничего, были б кости – мясо нарастет, – решительно ответила Нюся, которая не была намерена отступаться от своего. А бедного студиозуса она искренне полагала своим.
– Он же ж безрукий, только и умеет, что книги читать… а на кой тебе такой мужик? Хочешь, чтоб целыми днями лежал да читал про своих упырей… – Панна Зузинская вилась вокруг Нюси, держала за руки, шептала, и вот уж Нюся сама не поняла, как согласилась с нею, что этакий жених ей и вправду без надобности.
Лежать и книги читать…
Она сменила платье и покорно легла на жесткую узкую лавку. В тятькином доме и то шире стояли. А уж как перинку-то поверх положишь, подушку, гусиным пухом самолично Нюсею дратым, под голову сунешь, одеяльцем укроешься, то и вовсе благодать…
Меж тем Нюсин уход оказал несколько неожиданное, но весьма благотворное действие на Сигизмундусов характер. Он разом утратил несвойственную ему доселе воинственность, напротив, признал, что Нюся – не самая подходящая кандидатура в жены, да и ко всему ныне время для женитьбы не подходящее. Он уже почти решился было вернуться в вагон – Нюся определенно не собиралась возвращаться, а за Евдокией требовалось приглядывать, – когда дверь скрипнула и в тамбур бочком протиснулась панна Зузинская.
– Доброй вам ночи, – сказала она и улыбнулась этакою фальшивою улыбочкой, от которой стало ясно, что ночь сию доброй она не считает и вовсе к беседе не расположена, однако обстоятельства вынуждают ее беседовать.
– И вам. – Панна Зузинская внушала Сигизмундусу безотчетный страх, и потому он охотно отступил, позволяя вести неприятный разговор Себастьяну.
– Вижу, вы с Нюсенькой нашли общий язык…
– А то…
– Она, конечно, хорошая девочка… умненькая… для своего окружения… смелая… только вы же понимаете, что она вам не пара!
– Отчего же?
– Ах, бросьте… вы – ученый человек, будущая знаменитость… – Панна Зузинская льстила безбожно, и еще этак, ласково, рукав поглаживала, и в глаза заглядывала… собственные ее впотьмах отливали недоброй зеленью. – Она же – простая крестьянская девка… вам же ж ни поговорить о чем… а что скажут ваши приятели?
Приятелей у Сигизмундуса не было.
– Она опозорит вас…
– С чего вдруг вас это волнует?
– Волнует, – не стала отрицать панна Зузинская. – Еще как волнует. Во-первых, на мне лежат обязательства перед ее родителями…
В это Себастьян не поверил.
– Во-вторых, у меня обязательства перед ее женихом и перед ней самою. Я не могу допустить, чтобы эта милая девочка сломала себе жизнь по глупой прихоти!
– Успокойтесь. – Себастьян понял, что более не способен выслушивать ее причитаний, что само присутствие этой женщины, от которой все отчетливей воняло гнилью, лишает его душевного равновесия, а оное равновесие
