за понимание сути проблемы, тем более что проблема была в основном его.
– Умеренно странные. Не волнуйся. Они просто пытаются меня позлить. Ils taquinent[48]. Оба. – И Том добавил более жизнерадостным тоном: – Когда вернусь, ты получишь полный отчет. Как раз успею к приходу месье Лепети.
Через несколько минут Том выехал из дома. Он припарковался у обелиска, даже не попытавшись найти здесь парковочные талоны.
Дженис Притчард уже ждала его в баре, переминаясь с ноги на ногу у барной стойки.
– Мистер Рипли! – Она приветливо улыбнулась.
Том кивнул, но протянутую руку проигнорировал.
– Добрый день. Где-нибудь сядем?
Том заказал чай для леди и эспрессо для себя.
– А где сегодня ваш супруг? – осведомился Том с любезной улыбкой, ожидая в ответ россказни про финансовую школу в Фонтенбло. Вот тут-то он ее и подловит, решил он.
– У него сеанс массажа после обеда. – Она неопределенно покачала головой. – Мне нужно будет заехать за ним в четыре тридцать.
– Массажа? У него больная спина? – Слово «массаж» звучало для Тома почти неприлично, напоминая о секс-салонах, хотя он знал, что есть и вполне респектабельные заведения такого рода.
– Нет. – Лицо Дженис исказила страдальческая гримаса. – Ему просто это нравится. В любом месте, где получится, не реже двух раз в неделю…
Том сглотнул, охваченный внезапной гадливостью. Громкие крики «Un Ricard!»[49] и вопли триумфа возле игральных автоматов звучали, на его взгляд, приятнее, чем голосок Дженис, повествующий о странностях своего мужа.
– Даже когда мы приезжаем в Париж, он тут же отправляется в массажный салон.
– Любопытно, – пробормотал Том. – А что он имеет против меня?
– Против вас? – Дженис, казалось, искренне удивилась. – С чего вы взяли? Он вас очень уважает. – Она смотрела на Тома широко открытыми глазами.
Том знал, что она лжет.
– Зачем ему понадобилась эта выдумка насчет обучения в INSEAD?
– О, так вы разузнали? – Во взгляде Дженис появились уверенность и озорство.
– Нет, – возразил Том. – Да я в этом и не уверен. Я просто не доверяю словам вашего мужа.
Дженис залилась смехом, полным какого-то странного торжества.
Том даже не улыбнулся в ответ: все происходящее совсем не казалось ему забавным. Он заметил, как Дженис потирает правое запястье большим пальцем, бессознательно массируя руку. На ней были те же самые синие слаксы, белоснежная рубашка и ожерелье из бирюзы, искусственное, но довольно красивое. Теперь, когда она слегка сдвинула манжету с запястья, стали заметны синяки на ее руке. Том понял, что синеватое пятно с левой стороны ее шеи – тоже синяк. Хотела ли она, чтобы он их увидел?
– Что ж, – наконец произнес Том, – если он не посещает INSEAD…
– Он любит фантазировать, – проговорила Дженис, опустив глаза на стеклянную пепельницу, в которой осталось три окурка от предыдущих
Дразнят
«Один рикар!»
