style="font-size:15px;"> – Так я и подумал, – сухо заметил Армстронг и, улыбнувшись более приветливо, добавил: – Ну что ж, сэр, вы устроили нам целое представление, но сейчас я склонен думать, что вы говорите правду. Все это останется между нами, если, конечно, не возникнет какая-нибудь острая необходимость. И я прошу вас сохранить наш разговор – целиком – втайне от всех, кроме миссис Вэйл.
– Да, но как же… Стрейнджуэйс?
– Ах да, я и забыл было. Да. – Суперинтендант как-то странно понурился. – Полагаю, вам стоило бы дать мне разрешение поделиться с ним информацией, которую я нахожу особенно существенной. А уж потом, если угодно, вы сможете более подробно описать свои взаимоотношения с миссис Вэйл. А теперь еще лишь два вопроса. Что вы делали, расставшись с миссис Вэйл?
– Пошел в рощу, где и гулял, как я и говорил вам, до двух пятнадцати.
– Ясно. И второй вопрос: где вы находились между концом соревнований и вечерней перекличкой?
– В общем зале. Мы все там собрались попить чаю.
– А потом?
– Я остался там почитать и читал до семи. В тот день Тивертон дежурил по школе, и все время то входил, то выходил. Да, Гриффин пошел после чая проверить, прибрался ли Моулд на спортивных площадках. Другие оставались на месте.
– До семи? Уверены?
– Вполне.
Армстронг поблагодарил и вышел из комнаты. Майкл вернулся в класс с чувством огромного облегчения. Да, конечно, шар лопнул, но это было практически неизбежно. Наверное, можно было поскрытничать еще немного, но зато теперь Геро в безопасности, а это главное. А суперинтендант не такой уж скверный малый. Если бы Майкл слышал, что говорит самому себе Армстронг, идя перекинуться парой слов с Геро, он, возможно, изменил бы свое мнение.
– Мотив! Сам выложил! – взорвался суперинтендант, стискивая в кармане правый кулак. Что Армстронг был отличным, хотя и неразборчивым в средствах, тактиком, наверное, уже стало достаточно ясно. Но ему не хватало объемного стратегического видения, иначе он бы спросил себя, отчего удалось с такой легкостью заставить выдать мотив мужчину, совершившего убийство, только ради того, чтобы сохранить в тайне свою грешную любовь.
Избавившись от оставшихся позади подозрений, Майкл и Геро ехали в Стевертон. Это было их первое свидание после того безумного получаса, что они провели в стогу сена. Ладонь Майкла лежала на ее колене. За минувшие несколько дней они чувствовали себя словно заметно постаревшими; счастливыми, но измученными, как бывает, когда после долгого штормового плавания впереди мерцают огни берега. Стиль вождения выдавал характер Геро; сдержанная и сосредоточенная, она могла в какой-то момент потерять терпение, и тогда езда превращалась в настоящую гонку. В критический момент она, случалось, теряла на мгновение голову. Пока ей в таких случаях сопутствовало счастье дурака, и, справившись с собой, она вновь крепко сжимала руль и обретала привычное хладнокровие – до очередного срыва. Геро свернула с главной дороги на ручеек и,
