Найджел с учителями, и это уже было начало работы. Он медленно двигается по коридору между классными комнатами – точь-в-точь как три дня назад Майкл. Сначала – левый ряд. Директор ведет урок латыни. Густой, внушительный голос педагога старой выучки, созревший в лесу, потрескивающий и гудящий, подобно электрическим искрам, в напряженной, тугой тишине. Нет, думает Найджел, этому человеку не хватит нервов, чтобы совершить один тип убийства, и уж точно он слишком самодоволен, а ум его слишком академичен для другого. Школа – это символ и оправдание его человеческого «я». Его реакция на преступление – и на этом сходятся Геро и Майкл – чувство, будто делу его жизни нанесен огромный ущерб; это удар не только по его репутации, но и по нему самому. Это не придуманное, это подлинное чувство, я и сам это вижу. Невозможно представить себе, что такой человек, дабы завладеть имуществом, которое ему не нужно, способен совершить убийство, подрывающее престиж школы, а стало быть, сокрушающее его эго.
Найджел идет дальше. Гэтсби. Довольно заурядная фигура. Когда-то он был хорош собой, душа общества, пользовался большим успехом в небольшом, замкнутом кругу людей, думающих и чувствующих более или менее одинаково. Затем постарел, утратил внешнюю привлекательность и юношеский задор, круг распался, и он остался беззащитен. Что может помочь забыть про утраты? Выпивка, «любовные утехи», какой-нибудь наркотик. Он почти выдохся, остался лишь добродушный автомат. Почти, но, возможно, все-таки не до конца. Такие, как он, могут быть замешаны в каком-нибудь грязном «преступлении на почве страсти». Такие могут убить из страха, но не из мести. Интересно, как ему удается вести такой монашеский образ жизни? В общении с учениками он не похож на гомосексуалиста, женоненавистника или кого там еще. Надо бы присмотреться к обслуге, за завтраком разносила еду симпатичная девчушка.
Ход его мыслей прервал оглушительный шум. Найджел инстинктивно подался вправо, откуда послышались причитания: «Mon Dieu, quel huleberlu! Quel, я бы даже сказал, tohu-bohu!»[10] По партам стучали каблуки, на пол летели книги, или, что более вероятно, их кто-то швырял, уханье, стоны, пыхтение. Раздался чей-то ломкий, неуверенный голос: «Немедленно прекратите, вы, двое, а ну-ка на место. В чем дело?»
– Извините, сэр, но куда-то исчезла ящерица Помпо. Ой! Да вон же она, ползет у вас по ноге!
– Ящерица? О чем это ты, черт побери?
– Разве вы не знаете, что такое ящерица, сэр? Это пресмыкающееся с четырьмя лапками, с длинным хвостом и шишковатой кожей, водится в основном в тропиках.
– Хватит болтать, Понсонби, иначе я сообщу о твоем поведении мистеру Вэйлу. А ты, Бастин, говори, что это у тебя за грязная ящерица?
– Вовсе она не грязная, сэр, ее зовут Глостершир, потому что, видите ли, у нее очень длинный хвост, сэр.
– Да пошел ты, Помпи. Все равно мы уделаем твоих заплесневелых из Мидлсекса[11].
Вновь послышался страдальческий голос Симса. Ну прямо-таки овца, заблудившаяся в горах, подумал Найджел.
– Любой,
Что за безобразие, что за кавардак (лом.
Графство на северо-востоке Англии.
