жесты, которые странно сочетались с изможденным, почти болезненно худым, лицом и усталым взглядом. Волосы цвета воронова крыла были без единого проблеска седины. Из-за этой угольной черноты лицо казалось заросшим однодневной щетиной, хотя было всегда гладко выбрито.
А еще Одри вдруг ясно представила его удивительные изумрудные глаза. Их цвет казался неестественным, ненастоящим и при этом чудесным. Они действительно были похожи на два драгоценных камня и тоже источали свет, как ее волшебный рубин. Перед глазами Одри запылали два ярко-зеленых огня, затем между ними вспыхнул красный, и они стали кружиться в странном сверкающем хороводе, смешивая краски в какой-то новый, невообразимый цвет. В этом сиянии она увидела нового учителя. Его черные как смоль волосы стали вдруг длиннее и превратились в высокую старинную прическу, чем-то похожую на те, что в старину носили знатные дамы, а лицо изменилось, и перед Одри предстал красавец с карандашного наброска. Он резко вскинул руку в ее сторону, ледяной взгляд полыхнул жидким серебром, и Одри вздрогнула и проснулась.
Сердце колотилось так, что казалось, этот стук сейчас перебудит всю спальню. Одри приподнялась на кровати и, прижимая руки к груди, сделала несколько глубоких, медленных вдохов и выдохов. Она так боялась заснуть раньше времени и все же незаметно отключилась. И вдруг ее осенило запоздалой мыслью о том, что наконец удалось увидеть во сне мужчину с портрета. Его образ вдруг отчетливо встал перед глазами, словно она видела его вживую, а не какое-то мгновение во сне. Интересно, он и правда был таким или его дорисовало воображение? Разве бывают у людей серебряные глаза? Но если безумная Джейна не лгала и не фантазировала, то он и не был человеком. Ее мастерство художника и простой карандаш не передавал безупречной красоты его лица и ртути в глазах. Одри вызывала в памяти его снова и снова, чтобы успеть полюбоваться, пока оно не растворилось перед мысленным взором.
Сон и вечернюю усталость как рукой сняло. Кажется, теперь можно было спокойно обдумать происходящее. Проверять свои сокровища Одри не стала. Не хотелось тревожить лишний раз хрупкие сгибы на рисунке. Тем более она сейчас и так очень ярко помнила полюбившиеся ей черты прекрасного лица.
Одри лежала, таращась в потолок, и пыталась воскресить в памяти моменты, когда начались эти странные ссоры между учениками. Хотя, кажется, она как-то заметила и пару учителей, разговаривающих на повышенных тонах.
Вроде бы все начали пререкаться друг с другом почти сразу как вернулись с зимних каникул. И Одри обратила на это внимание, но особого значения не придала. Она решила, что раздражение связано с тем, что приходится возвращаться с отдыха на занятия. И пусть это учеба не в обычной школе, а в магической, все равно нужно прикладывать усилия, нужно рано вставать и иногда даже сидеть за партой. За время новогодних праздников все расслабились, и теперь нужно было войти в колею.
Но время прошло, пора бы взять себя в руки и включиться в
