и подольше.
В маленькой церкви, стоявшей посреди парка, было пусто и гулко. Войдя внутрь, креститься я не стала, покрутила головой, пытаясь отыскать хоть кого-нибудь, потом робко спросила:
– Здравствуйте, есть тут кто?
В глубине церкви зашелестело, зашуршало, и из-за алтаря показался священник с добрыми глазами. Он ответил:
– Слушаю тебя, дочь моя.
Я не ваша дочь, пробурчала про себя, а вслух сказала:
– Мне нужен Анатолий Григорьев, где его найти?
Поп оглядел меня с головы до ног, потом кротко сказал:
– Он трудится над картиной в сквере.
Уточнений не последовало. А сквер большой, между прочим… Ладно, будем искать. Я развернулась и вышла.
Погода, как обычно, не располагала к прогулкам. Под порывами ветра я быстренько пробежалась по дорожкам парка, думая только о том, как заберу у папы ключи и погоню собирать вещи. Кофе выпью где-нибудь, куплю пакет чипсов… В животе бурчит. А папы нигде не видно.
О, вру. Вот и он. Стоит перед мольбертом и рисует фонтанчик, из которого пьют, смешно запрокидывая головы, два голубя. Как живые, умилилась я, подойдя ближе. У птиц можно было разглядеть даже бороздки на растрёпанных пёрышках! Папа был отличным анималистом, но картины его отчего-то не выставлялись нигде. Да и продавать их он не любил никогда. Наверное, поэтому они с мамой и расстались. Долбанутая на всю голову, моя маман всё же не была лишена здравого смысла, ибо ходила в магазин каждый день. А вот папа всерьёз удивлялся, что она требует с него денег. Похоже, в его реальности уже наступил коммунизм…
– Привет, пап, – сказала я негромко, приблизившись. – Как дела?
– Хорошо, – не отрываясь от картины, ответил он. – Давно тебя не было. Как у тебя в школе?
– Я её закончила год назад, пап…
Он удивился, обернулся и смерил меня недоверчивым взглядом:
– Да ты что?! Как время летит…
Я кивнула со вздохом. Год назад у нас была похожая беседа, правда, по телефону. Но тогда я свернула её быстрее. Сегодня же пришла с делом.
– Пап, я подумала… Ты всё равно живёшь при церкви, дай мне, пожалуйста, ключи от квартиры.
– А у меня их нет, – рассеянно ответил он, снова прицеливаясь кисточкой к холсту. – Я их отдал игумену Евгению.
– Ну, возьми их у него, пожалуйста, – я позволила себе немного настойчивости в голосе. Папа задумчиво почесал торцом кисти в затылке и беспомощным жестом пожал плечами:
– Не могу, ведь я оформил дарственную на приход.
– Ты отдал квартиру посторонним людям? – ужаснулась я. – А обо мне ты подумал? Я же мыкаюсь по съёмному жилью!
Задохнувшись от возмущения, замолчала. Он не от мира сего, согласна, пусть рисует свои картины, пусть живёт в пристроечке у церкви, пусть питается хлебом и водой, но блин! Это же квартира! Да, на окраине, да, однушка, да, в хрущёвке, но собственная жилплощадь!
– Прости,
