встаю, иду в туалет типа сортир – строго на север порядка пятидесяти метров, потом ношу воду из колодца, чтобы умыться, потом иду кормить кур и доить коров… И так день ото дня, день ото дня… Зато не надо думать, на что купить поесть или как заплатить коммуналку. Есть крыша над головой, собственная койка и уверенность в завтра. Почти что коммунизм, если подумать.
– Ребёнок, ты спишь?
Вздрогнув, я открыла глаза и буркнула:
– Нет, воздухом дышу.
– Правильно, дыши. В Питере, наверное, и дышать-то уже нечем. Пошли, ключи дам. Ты голодная?
– Нет, – соврала я. – У тебя штанов нет чистых?
– Есть юбка, устроит?
Поколебавшись, я кивнула. Главное, что не в мокром, а там хоть трава не расти.
Пока я переодевалась в комнатушке на две кровати, где одна стена была увешана портретами Бодрова-младшего, а на второй красовался разноцветный ловец снов из ниток, бусин и пёрышек, мама снарядила мне котомочку из какой-то цветастой скатерти, а может и платка. Краем глаза я заметила банку с вареньем, закрытую бумагой и перевязанную по горлышку шпагатом, пару свёртков и пластиковую бутылку с белой жидкостью, наверное, молоком. Мамы всегда такие, чуть что – суют детям еду… А дитю переть это всё до коммуналки, между прочим.
Я вздохнула, отряхивая длинную юбку. Чего я ворчу, интересно? Спасибо надо сказать, а не ворчать. Но мама всегда такая… бессовестно счастливая! А я просто завидую.
– Мам, тебе здесь хорошо? – спросила из любопытства, хотя и знала ответ.
– Угу, – рассеянно ответила она, с усилием затягивая уголки скатерти.
– Как у тебя получается ни о чём не беспокоиться?
Она выпрямилась, взглянула на меня с улыбкой. Вокруг глаз веером разбежались мелкие морщинки. Мама пожала плечами и сказала:
– Я загадала желание, чтобы моя жизнь и я в этой жизни были спокойными и беззаботными. Прикинь – оно сбылось!
– Я в это не верю.
– Очень жаль, – просто ответила мама, подавая мне ключи на брелке-собачке. И всё? Неужели даже волшебного заклинания не будет? Или попытки вовлечь в секту бессовестно счастливых людей? Ну и ладно… Подбросив ключи на ладони, я вдруг рассердилась на себя. А спросить гордость не позволяет? Может быть, я стесняюсь собственной мамы? Может, не признаю за ней право истины? Вдруг она действительно знает секрет суперской жизни, а я выкобениваюсь, вместо того, чтобы приобщиться…
– Ладно, рассказывай, – сдалась. – Как загадать желание, чтобы вся фигня ушла без следа.
Мама усмехнулась, рассматривая пятна грязи на моих джинсах, потом ответила:
– Нужно, чтобы ты представила, какой ты хочешь быть без фигни. Какие эмоции хочешь испытывать. Понимаешь? Например, спокойствие, умиротворение или творческий подъём, или уверенность в завтрашнем дне. Какой ты видишь себя в новой жизни!
– И всё? – разочарованно протянула я. – Я думала, нужен сложный обряд. Ну, там, например, закопать три
