с детьми на улице, мама целовала их синяки и ссадины. Касильясы были семьей, о которой я всегда мечтала в детстве. Особенно когда дела шли совсем плохо, и единственным моим утешением был блокнот, а не семья.
Диана была моей лучшей подругой, сколько я себя помню. Не сосчитать, сколько раз мы с моим младшим братом ужинали в их доме, пока маму не лишили родительских прав. Диана всегда заботилась обо мне – чего никогда не делала моя семья. Это она нашла меня, когда… Хватит. Хватит. Оно того не стоило – тратить время и силы на то, что осталось в прошлом. Оно правда того не стоило.
– Надо же. Понятия не имела, что она вернулась, – сказала я голосом робота. Так же звучал мой внутренний голос. – Я разговаривала с мамой неделю назад, и она ничего не сказала.
При упоминании моей родной матери Диана еле слышно хмыкнула. Для нее было загадкой, почему я поддерживаю отношения с этой женщиной. Честно говоря, мне не раз приходилось жалеть об этом, но Диане – самому близкому человеку – я ничего не говорила. Я знала, что она скажет, и просто не хотела этого слышать.
– Я подумала, тебе лучше знать. На случай, если ты решишь зайти в гости, – наконец пробормотала она.
Я нечасто приезжала в Эль-Пасо, но Диана была права. Я определенно не хотела ехать туда теперь, когда знала, кто там был.
– Ладно, Вэнни, мне правда пора, – быстро добавила моя лучшая подруга. – Скажи только, ты уже сообщила Миранде, что уходишь?
Я так давно называла своего босса Мирандой, что даже не обращала на это особого внимания.
– Только вчера.
– И?..
Она не могла позволить мне спокойно прозябать в своем личном мирке.
– И ничего.
Не было смысла врать и делать вид, будто я что-то значу для Эйдена. Я ничего не рассказывала о нем из-за договора о неразглашении, который подписала, когда только начала работать. Но Диана знала достаточно, чтобы понимать, почему Эйден записан в моем телефоне под именем Миранды Пристли из «Дьявол носит Prada».
– О-о, – разочарованно выдохнула она.
Ага. Я тоже так думала.
– Он будет скучать по тебе, когда ты уйдешь. Вот увидишь.
В этом я сильно сомневалась.
– Ладно, моя клиентка уже здесь. Перезвони мне, Вэн-Вэн. Я освобожусь в девять.
– Конечно. Люблю тебя.
– И я тебя. Кстати! Подумай о том, чтобы я покрасила тебе волосы, когда ты наконец выберешься оттуда, – сказала она и положила трубку.
Последняя ее фраза заставила меня рассмеяться. Все еще улыбаясь, я прошла в офис Эйдена, чтобы разобраться с его почтой. Разговоры с Дианой всегда поднимали мне настроение. Тот факт, что она была одним из самых беззаботных людей, которых я когда-либо встречала, чаще всего помогал мне успокоиться. И она никогда не отчитывала меня за то, что я слишком много работаю, потому что сама трудилась с утра до вечера.
Я говорила ей то же, что сказал мне мой приемный отец, когда я в семнадцать поделилась с ним, что хотела бы уйти в творчество:
