счастлива, что больше никогда не увижу их, и все же они – все, что я когда-либо по-настоящему знала. Их и это место.
В прошлом некоторые Ордена покупали у Тиллео множество рабов клинка, и я полагаю, что могу оказаться где-нибудь с одной из этих девушек или, что более вероятно, парней, однако, я не понимаю, успокаивает меня эта мысль или беспокоит.
Было бы неплохо, если бы там, где я окажусь, будет кто-то знакомый. Но опять же – в вечной борьбе за выживание между мной и другими рабами не возникло привязанности. Почему мне важно, чтобы хоть одно лицо среди тех, что я увижу в своей новой жизни, было мне знакомо?
Фигг возится с металлическим ремешком, ее короткие ручки не могут обхватить мои бедра так, чтобы застегнуть его как положено.
Я смотрю вниз, чтобы разглядеть, во что учителя приказали ей одеть нас, и упираюсь взглядом в платье, которое состоит всего лишь из пары длинных полосок ткани. Темно-синий шелк мягко прилегает к моей коже, но его едва хватает, чтобы прикрыть наготу. В моих округлившихся глазах плещется беспокойство, я задерживаю взгляд на Фигг, и она предупреждающе смотрит на меня, не говоря ни слова.
Пока я рассматриваю наряд, по шее поднимается волна жара и разливается по щекам. V-образный отрез ткани свисает с плеч и едва прикрывает грудь, ниже пупка две полоски сливаются воедино, скрывая промежность. Сзади такой же V-образный отрез темно-синей ткани опускается до самой поясницы, а затем превращается в одну тонкую полоску, едва прикрывающую зад. Фигг наконец закрепляет металлический ремешок, который, кажется, нужен для того, чтобы удержать переднюю и заднюю полоски шелка и не оставить меня голой.
Мою промежность теперь венчает небольшой замочек, тонкие металлические цепочки соединяют его с собратом, крепящимся на моей заднице. Оба выполнены в форме герба Тиллео – голова кабана с двумя скрещенными мечами. Я не знаю, что он означает, но герб этот встречается тут повсюду. Подозреваю, этот герб выжгли бы и на нас тоже, если бы Тиллео не опасался, что он, если кого-то из его дикарей поймают во время охоты, приведет недругов прямо к нему.
Маленькие цепочки холодят голую кожу бедер, и я отчетливо понимаю: стоит мне слишком резко повернуться, или ветерку налететь, как некоторые части моего тела, что не предназначены никакому Ордену – что бы там ни воображали себе их члены, – окажутся у всех на виду. Некоторые учителя призывают нас предлагать себя целиком, чтобы получить место в Ордене. Другие, наоборот, уверены, что раздвигать ноги перед членами Орденов – значит, проиграть на Торгах. В любом случае я никогда не посещала уроки соблазнения, хотя обязана была на них присутствовать. И как бы сильно меня потом за это ни наказывали, я не смогла убедить себя в том, что моя вагина когда-нибудь сможет помочь мне в чьем-то убийстве.
Остальные девушки молча рассматривают то, во что их оденут.
Тария дрожит, и Орит обхватывает маленькую фейри за плечи, притягивая ближе к себе. В уборной царит атмосфера торжественности: хихиканье смолкает, возбуждение, секунду назад искрившееся в воздухе,
