Ямпольская, улыбнувшись, посмотрела на меня. – Вечер получился действительно шикарный. И необычный. Но время позднее, уже и домой пора, завтра всем на работу.
– А я вас провожу, – я не спросил, и красавица докторша не стала возражать.
Мы вежливо попрощались со всеми и направились в сторону дома Ямпольской. Правда, путь мы выбрали довольно извилистый – через исторический центр, набережную Любицы, парк на костях и снова через набережную, только уже на другой стороне. Забавно, мы оба понимали, что просто не хотим быстро расставаться, но делали вид, будто просто каждый раз не договорили. А поговорить-то нам было о чем!
– Не жалеете? – испытующе посмотрела на меня Аглая.
– О чем? – я пожал плечами. – О том, что настоял на своем? Ни капельки.
– Но ведь вы потеряли должность, – заметила девушка. – Еще утром вы были редактором, а сейчас уже просто корреспондент, пусть и старший. Некоторых это ломает.
– Не меня, – я покачал головой. – Я в себя верю, знаю, что обязательно вновь доберусь до вершины. Пусть даже другой.
– Это какой же? – вдруг удивилась Ямпольская. – Смените профессию и попробуете опять дослужиться до начальственного кресла?
– Такой вариант я тоже рассматривал, – я улыбнулся. – Но нет. Мне интересно то, чем я занимаюсь, я всегда хотел быть журналистом и развиваться именно в этой профессии. Карьера для меня – это средство для достижения цели, а не наоборот.
– Интересная мысль, – Аглая наклонила голову набок и задумчиво сжала губы, слегка прищурившись. – Полная противоположность иезуитской логики.
– А вы думали, я иезуит? – я притворно возмутился.
– Не обижайтесь, но поначалу у меня были сомнения, – покачала головой девушка. – Во-первых, когда вы с ходу попытались за мной приударить во время вызова.
– Это когда я валялся в редакции, откинув копыта? – я тоже вспомнил свои неумелые попытки и про себя даже рассмеялся.
– И тогда, и потом, уже на приеме, – Ямпольская не поддержала моего шутливого настроения и говорила серьезно. – Вы тогда выглядели не как советский журналист, а как, простите, мужлан, который видит во враче только женщину.
– А это плохо? – уточнил я. – То есть… я не хочу сказать, что женщина не способна достичь высот в любой профессии. Просто, по-моему, неплохо видеть в докторе не только белый халат, но и душу. Внешнюю и внутреннюю красоту.
– Евгений Семенович, мы с вами не дети, – поморщилась Аглая. – Вы меня впервые в жизни тогда увидели и тут же заглянули в душу? Не смешите, пожалуйста.
– Тут вы правы, – признался я. – Душу я разглядел потом, когда вы мне помогли. Но это было во-первых, а во-вторых?
– А во-вторых, когда вы слишком уж рьяно взялись помогать Садыкову, я в какой-то момент засомневалась, – продолжила девушка. – Подумала, пытаетесь обеспечить человеку лечение по дружбе и используете для этого меня. Или даже, наоборот, используете
