и требовательному голосу – а его самого он все еще не мог толком различить в темноте. Еле найдя ветки, по которым он взобрался наверх, Абид стал спускаться вниз.
Оказавшись вновь на земле перед одним из сородичей, он виновато молчал и ждал упреков с его стороны.
– Ты откуда пришел и как оказался здесь? – спросил мужчина лет сорока, правда, на этот раз не так грубо.
– Я живу недалеко, сегодня хотел прогуляться и оказался здесь, – ответил Абид.
Мужчина, продолжая смотреть на него все еще с удивлением, вдруг, улыбнувшись, сказал:
– Сколько лет я пасу здесь стадо, еще ни разу не видел, чтобы кто-то приходил сюда кроме тех, кто нам еду, обычно, приносит. У тебя случайно нет часов?
– Нет, я их никогда не ношу.
Пастух, положив свою огромную матерчатую торбу рядом, сказал:
– Наверно, около одиннадцати будет, ведь недавно стемнело, а летом темнота наступает после десяти. Что ж, нужно покушать. Да, заблудившийся братец, как ты нашел, говоришь, это местечко? Хотел переночевать здесь, на дереве? Это мы соорудили – пастухи. Часто кто-нибудь из нас, кто дежурит ночью у стада, ночует на этой «койке». Мы придумали ее для того, чтобы уберечься от волков, хотя их здесь уже давно не было. Вечером должна была прийти смена, один из сменщиков, но что-то никого нет пока. Наверно, скоро кто-нибудь придет. А тебя дома искать не будут? Вот сменят меня, вместе в город вернемся. Пока помоги мне собрать хворост, чтобы зажечь костер. Смотри, подбирай только сухое.
Пастух стал освещать постепенно фонарем все четыре стороны, чтобы можно было разглядеть ветки и куски древесины. Абид, положив книгу обратно в сумку, начал помогать ему. Потом пастух, выбрав из них самые сухие, соорудил из веток что-то напоминавшее маленький вигвам американских индейцев и запалил его, положив снизу самые маленькие, тонкие обломки веток. Скоро этот каркас охватило пламя, после чего он начал постепенно рушиться и превращаться в горящую груду. Абид, сидя на корточках у костра, из которого летели искры, постепенно забывал о своей рухнувшей мечте уединиться от суеты и, глядя на освещенное светом пламени лицо пастуха, слушал его рассказы. Тот, наскучавшись в одиночестве, рад был поговорить.
– У нас много собак в стаде, – начал пастух вновь, – все породистые, крупные, клыкастые, с широкой грудью, берут именно таких еще щенками и выращивают для схваток с волками. Но братец, как бы там ни было, как бы мы этих больших, сильных и быстро бегающих собак ни называли «волкодавами», «тиграми», «львами» и так далее, собака не может победить волка, она просто не рождена для этого. Она смелая, если только при появлении волка недалеко стоит пастух с ружьем, выстрелом из которого он может убить волка в любую минуту еще до того, как завяжется бой. Волк, обычно, вблизи стада не вступает в бой с собаками, стремясь улизнуть от них, конечно, стараясь и схватить добычу, или же он убегает от собак до тех пор, пока стадо и пастух не останутся далеко позади. Вот тогда волк и бросает вызов собакам,
