шел по пятам развязной походкой, и сталкер решил, что лучше не задерживаться. А то, мало ли, псих захочет составить ему компанию, слово за слово – вспомнят детство. В таком случае Садовников не был уверен, что он удержится и не врежет Филе костылем.
Вообще, надо было валить отсюда. Валить – как можно скорее. И желательно – подальше.
– Чего от меня хочет Всеволод Леонидович? – спросил Садовников.
– Он сам все расскажет… туда! – Филя указал на очередную дверь. – Да ты не дергай глазом, речь идет о работе. Работа ведь нужна?
– Наши руки – не для скуки, – отозвался сталкер.
– То-то! Наш человек! – одобрил Филя.
Сенатор ждал в холле, сидя в кресле у камина. Тревожный свет углей отражался в стеклах очков.
– А-а… – протянул Шимченко. – Костыль, кажется? Подойди ближе. Филя, дай ему стул.
На шкуре белого медведя, лежащей перед сенаторским креслом, сидела платиновая блондинка модельной внешности и массировала Шимченко босые ступни.
– Добрый вечер, – смущенно поздоровался сталкер.
– Здрасте, – не поднимая головы, откликнулась блондинка.
Шимченко поднял телефон и сфотографировал сталкера.
– На память, – сказал сенатор. – Филя, а где бумага, которую я просил накропать?
– Айн момент, шеф!
Садовников пристроился на краешек предложенного стула. Во время предвыборной кампании ему несколько раз доводилось видеть Шимченко. С тех пор «сенатор из Зоны Посещения» изменился несильно: чуть больше морщин, чуть больше седины, чуть больше объем живота. Конечно, было странно лицезреть его в домашней одежде у камелька. Да еще в таком тревожном месте, когда «чуйка» буквально вопит, призывая уносить ноги, а отрицательная энергия так и прет со всех сторон, что кажется – вот-вот, и она просочится сквозь поры стен черным миро.
– Ну что, Костыль, как живет область? – без интереса спросил сенатор.
– Нормально, – пожал плечами сталкер. – С Нового года пенсию повысили на два процента.
Сенатор фыркнул и почесал подмышку.
Филя подсунул Садовникову кожаную папку, сверху которой лежал лист с отпечатанным текстом и авторучка.
– Что это? – опешил сталкер.
– Явка с повинной, – сказал, словно само собой разумеющееся, Шимченко. – Я, такой-то, являюсь так называемым сталкером, неоднократно и в корыстных целях проникал на закрытую территорию, выносил за пределы Периметра потенциально опасные объекты.
«Приехали», – подумал Садовников, ошарашенно и одновременно – с укором глядя на сенатора.
– Как говорил известный киногерой, «на мне цветы не растут и узоров нет», бери ручку и подписывай, – распорядился сенатор.
– Не понял юмора. – Садовников не отвел взгляд. – Ничего я подписывать не буду. С какого бы мне это делать?
– Филя… – Шимченко лениво взмахнул рукой.
Садовников
