себе же в ущерб, бомжи
и те зарабатывают за день больше, прося подачки.
нищие на паперти с протянутыми руками – богаче,
чем тот, кто решил другого переиначить,
и, как дурак, от протянутой отказался сдачи.
что там сдача – ломаного гроша не стоит,
сухое «спасибо», слепленное наскоро из подручного
материала, доски, отодранные от покосившегося забора,
наспех, вкривь и вкось приколоченные, прикрученные.
нет уж, хватит неблагодарностей, невнимания,
я знаю, что мое счастье составит, и кто предаст.
много времени понадобилось для принятия и осознания.
но – да здравствуют свобода и счастье – да здравствуют!
вышло твоё слово
вышло твоё слово, выскочило и пошло крушить,
как с ума и с опоры слетевшая мельница,
перемолола меня, потрогай – вот тут болит,
а вот здесь – уже ни во что не верится.
уважаемый, следить бы вам за тем, что выпущено
из вашего рта, брать на себя ответственность.
я вчера забралась на крышу,
а оказалось, что это скала отвесная.
ну и что с того, что в общем и целом нравилось
то, как вы со мной обращались и говорили?
для уничтожения нужно ничтожно мало,
мы же все балансируем на краю могилы,
когда другим вручаем свои сердца распахнутые,
и надеемся на спасение, на поддержку, на понимание.
рушатся империи по приказу, так, одним махом,
что же остаётся хрупкому человеческому созданию?
февраль – месяц потерь
февраль заделался отчего-то в месяц потерь,
в разрушители надежд и тревожных мыслей.
все переиначили в том году, все меняем теперь,
примерно в тех же числах.
количественно нас осталось столько же,
и внутри все, как было и прежде, как было нужно.
добавилась пара-тройка воспоминаний – вот мы на площади,
вот мы все вместе готовим ужин.
сидим в Бальбуке, тропический ливень хлещет,
или на кухне в Дашках бьем тату под Курару,
воспоминания со временем сделаются резче.
станут терзать, немощные уже и старые.
в таком переменчивом мире от невозможности
изменить одного человека, одно губительное решение,
катишься, как гуляй-поле, через все эти сложности,
и сожалеешь не об уходе, а об испорченных отношениях.
Эсмеральда
как это казалось немыслимым – так это стало правдой.
на расстоянии чище видится, стекло протерто.
я убираю к скелетам в шкаф злополучные грабли,
я
