нам, мы в опасности, помогите!
лёгкие – факел, дымящимся углеродом —
тычем в морду, подходит: сме-ле-е!
на шее – пасть, концы свалились в воду…
вроде бы жалко.
но вроде бы не жалею.
конец начал, начало конца
начинали, и длилось начало долго,
за четыре акта, и без антракта
рассказали мало, рассказали только,
как на глазу вселенной расползлась катаракта —
от слез, от дыма и гари, солнце выжгло
материнское око, разгоряченно
дверью хлопнуло, подкурило, вышло
и пошло палить всех по-чёрному,
выпадало чёрное, а ставки все – на зеро,
пока не смотрел крупье, козырное передергивал,
в слепоте страстей заточенное перо
застревало между рёбрами ненадолго,
но достаточно, чтобы жёлчью истечь,
пока за кулисами готовилась примадонна,
вместо пения – полная боли речь,
конец начал, начало конца,
и повсюду вместо аплодисментов —
стоны
это жизнь, а не подготовка к жизни
лето держится, медовым закатом валится,
точно рыбкой ныряет в прорубь;
мы держались, но есть ли к августу разница,
чем мы, как и где утоляли голод?
как небеса останавливались и синели,
где мы сидели с песнями, у костра, с гитарой,
лето с ведром попкорна на карусели
точит зуб, соскребает манну, готовит кару,
чтобы тыкать в лоток котят, приговаривать:
вы забыли, что это жизнь, а не подготовка к жизни,
это не варенье из одуванчиков – смертоносное варево,
это был философский камень, что вы разгрызли,
вот и плата, я умираю в молодости,
безымянный герой, воспетый в небе и водной глади;
лето сворачивается в 3в1 для бодрости,
подбери меня где-то на трассе, дядя,
подвези меня, дядя, до санатория,
я светилось, искрилось, во ржи утопало, плакало.
горе мне, осень спустила шавок, в море я
падаю,
загляну через год ещё.
небо синее, солнце жаркое.
лето всех времён
тянется одинаково.
я не мог тебя раньше встретить?
take your broken heart, make it into art
я не мог тебя раньше где-то
встретить? мне на секундочку…
показалось!
был на границе смерти
и тренажерного зала;
держу тебя, ты уверена?
может, наши частицы и атомы
пересекались?
в других вселенных,
