меня и противоречит всему.
Ашара смахнула влагу с лица. Затем она взяла себя в руки, набрала воздух в лёгкие, будто решившись нырнуть, и выпалила:
– Эгрин велел мне родить дочь. Он сказал: я должна передать ей свой дар, который нельзя потерять.
Амадея не ожидала подобного заявления от жрицы и смешалась. Ашара затронула священный для каждой женщины вопрос, и девушка почувствовала, как у неё от волнения замерло сердце.
– Но… вы же… духовное лицо, – только и смогла произнести императрица.
– Видимо, есть нечто выше человеческих предрассудков, – заявила Ашара, вновь обретя привычное спокойствие духа. – Разве имею я право похоронить свой дар? Он должен служить людям.
Перед мысленным взором Ашары внезапно предстало одухотворённое лицо Верховного магистра ордена Йогров. Его все считали святым человеком, отрешённым от житейских проблем, и наделённого даром ясновидца. Почти как у неё.
Но не это вспомнилось Ашаре, а доброе лицо Мудрого. Такое имя магистр получил, став адептом ордена, а мирским не пользовался. Но коллеги порой звали его святым Олином.
Ашару тянуло к нему какой-то неведомой силой. Ей было хорошо рядом с ним. Но ею двигали не плотские желания, возникающие между полами, а нечто более возвышенное.
Она вспомнила, как ещё маленькой девочкой мать отвела её в орден, и сам глава обучал кроху всяким премудростям. Сердце Ашары ёкнуло в груди.
«Но, может, я заблуждаюсь? Мама говорила, что мой отец был святым человеком. Но я никогда его не видела даже на снимках».
И тут к Ашаре пришло понимание: «Олин мой папа. Несмотря на обет безбрачия и репутацию святого, Мудрый не отважился забрать в могилу свой дар, которым теперь обладаю и я».
Амадея восприняла её переживания по-своему и сказала:
– Я не могу осуждать вас. Рожать детей – призвание каждой женщины.
– Ваше Величество, разрешите мне уйти, – попросила Ашара. Она разволновалась, и ей захотелось побыть одной, чтобы обдумать свою догадку.
Амадея встала, и гостья тоже поднялась.
– Я освобождаю вас от должности главной жрицы и настоятельницы верховного храма Империи, – официальным тоном известила Амадея. А затем мягко добавила: – Хотя делаю это с большой неохотой. Но я вас понимаю. Воистину Эгрин та личность, что несёт перемены. Даже моя главная жрица почувствовала себя женщиной.
Гостья смутилась и опустила глаза. Амадея уловила свою оплошность и с теплотой в голосе добавила:
– Ашара, будьте счастливы. Желаю, чтобы у вас родилась здоровая, красивая и мудрая дочь, такая же, как и мать. Если вам что-то понадобится от меня, я помогу. Обращайтесь. А ещё я хочу сказать: мне было приятно с вами беседовать. Пожалуйста, не исчезайте навсегда. Может, исполнив волю… посланника, вы захотите вернуться.
– Спасибо, Ваше Величество, – сердечно поблагодарила
