торчали белые хвостики рекламных листовок: или аптечная реклама про лекарства от диареи или выгодный интернет за бешеные деньги.
У подъезда я неловко махнула мешком, чтобы потуже затянуть, а он зацепился за ветку сирени и порвался. Хлипкие делают пакеты, сказала бы бабушка. Стаканчики от йогурта, яичная скорлупа, чайные пакетики, попки от огурцов, мятые чеки из магазинов, кожура от бананов – целая жизнь. Пришлось сесть на корточки, чтобы собрать голыми руками всю эту гадость. Затирленькал домофон, и прямо на меня выскочил маламут.
– Ф-ф-фу! Чили! Фу!
Конечно, с собакой у них гуляет только сын. Не выпало мне счастливого случая, чтобы именно сегодня вечером мама вышла или папа.
– Не бойся! Он не к-кусается!
Василий намотал поводок на локоть и оттащил от меня зверя.
– Я не боюсь собак.
– Давай п-помогу?
Василий не отходил и смотрел, как я тут копошусь.
– Не надо! Лучше собаку держи.
– Ага.
Я засунула в пакет последний комок чеков, завязала узлом там, где была дырка, встала с корточек, отряхнула руки, подхватила мешок и дальше не знала, что делать. То есть логично было бы идти на помойку, но я спросила:
– Это маламут?
– Хаски. К-крупный.
Вот так поворот! И что теперь? Тут из подъезда вышла тётя Люся. Она, как обычно, держала завёрнутую в полотенце Авву, и Авва, конечно, завизжала и завырывалась, потому что рядом крутился целый маламут (ой! простите, хаски), которого Авве срочно нужно было сожрать, потому что нечего тут крутиться без разрешения.
Началась кутерьма: Чили оскалился и справедливо решил ответить на гостеприимство, Авва изо всех сил захрипела из полотенца, тётя Люся закричала:
– А ну марш отсюда с собачатиной! Это что вы тут устроили?!
Мы не стали возражать и прибавили шагу к помойке.
– Она всегда т-такая злая? – спросил Василий, когда мы отошли на безопасное расстояние?
– Авва?
Я с удовольствием швырнула мешок в бак.
– Авва? – переспросил Василий.
– Ты про кого? – я огляделась, прикидывая, как теперь вернуться домой, ведь тётя Люся наверняка всё ещё торчит у подъезда.
– Я п-про бабусю.
– А, тётя Люся? Да, она всегда такая злая. Без выходных.
Василий засмеялся.
– Вот повезло! У нас раньше тоже злая соседка была – т-тётя Рита.
Я смотрела на него и не могла понять, что теперь делать, если Чили – это хаски. Ведь по логике никакой дружбы быть не может. Хотя, стоп. По какой логике? По логике гаданий? Да какая разница, будем мы дружить или не будем! Сейчас-то вон стоим, разговариваем. Василий мне показался вполне нормальным, даже симпатичным человеком. У него доброе лицо. Кстати, что именно делает лицо добрым? Курносый нос? Веснушки? Светлые глаза? Улыбка? Вот улыбка правда много значит. Особенно когда зубы белые и ровные. У Василия они как раз такие. И длинные загнутые ресницы. Я на такое сразу обращаю
