я нашёл каменную плиту, какую видел тогда около волчьей пещеры. В ночь моего похищения она была сильно заметена снегом, но я вернулся позже, спустя много лет. На поиски ушёл не один месяц, и пришлось нанять проводника. Отец радовался моей увлечённости. Он считал, сын наконец-то проникся охотой. Пришлось даже подстрелить оленя, чтобы поискам не помешали и было похоже на то, что я действительно рыскаю по лесам с ружьём наперевес. На самом же деле я, словно помешанный, лазил по горам днями напролёт, пока наконец один старожил не вспомнил о «проклятом камне». Почему камень тот проклятый, он так и не объяснил, зато подсказал, где его искать.
Всё было почти как в моих детских воспоминаниях и всё же иначе. Стояла поздняя весна, и лес ожил яркой зеленью и пением птиц, когда мы с проводником добрались до пещеры. Она казалась заброшенной и дикой, сложно поверить, что когда-то в ней горел огонь и жили люди. Напротив входа мы и вправду нашли груду камней. Очевидно, что прежде это место служило каким-то алтарём или даже небольшим строением, настолько много там было осколков. Кто-то очень постарался разбить камень на мелкие куски.
Мы с проводником провозились два дня, разгребая груду и пытаясь найти что-нибудь уцелевшее, что подсказало бы, как оно выглядело прежде. Всё, что получилось обнаружить, это пара узоров, выдолбленных на гладкой поверхности. Точно мозаику, мы собрали их по кусочкам. Все знаки я зарисовал и впоследствии разглядывал так часто, сравнивал с другими узорами, знаками, разными языками, пытаясь понять их смысл и даже показывал нескольким профессорам в Новом Белграде, но поиски оказались безуспешными. И вот, за много вёрст от дома, я снова увидел их на каменной домовине в Курганово.
Моё удивление тяжело было скрыть. Клара пыталась задавать вопросы, но я только мотал головой, бормотал, словно умалишённый, что-то себе под нос и жадно рисовал в дневнике.
Домовина и вправду прекрасна. Она стоит среди деревьев, укрытая жёлтой листвой точно золотым покрывалом. А как волшебно пахло, как бывает только в осеннем лесу.
Не представляю, как я мог не почувствовать ничего, помимо этого. Сейчас это кажется таким очевидным.
Словно ребёнок, получивший долгожданный подарок, я бегал вокруг домовины, разглядывая её со всех сторон, но не залезая внутрь.
Третья домовина, в отличие от тех, что стояли в Курганово, сохранилась в прекрасном состоянии.
– Когда-то те две были такими же, – сказала Клара без всякого восторга. Её домовины пугают, это очевидно.
Осенью темнеет стремительно, а этот день был настолько пасмурный, что уже к обеду казалось, будто наступил закат.
Когда я закончил обследовать всё снаружи, рассмотрел знаки, перевёл их на бумагу, то наконец спросил, зачем домовины делают полыми.
– Деревенские верят, что это домики для духов.
Тогда я ещё не знал сказку о лешем и совах. Впрочем, и сейчас не улавливаю связи между ними.
И тогда
