Дворцовый мост
Петербург изменил прежде глухую северо-западную окраину России. Город, как магнит, который притягивает железную крошку, тянул к себе окрестные губернии, поворачивал в свою сторону торговые пути, впитывал в себя потоки товаров и людей, он стал полнокровным и динамичным центром.
Отсутствие длительной истории вызвало бурный рост мифологии. Мифология восполнила информационную пустоту. Город впитывал в себя чужие легенды, тайны, предания и порождал новые. Как известно, свято место пусто не бывает.
В итоге вся история Петербурга оказалась пронизана мифологическими сюжетами.
Если отбросить сухие отчёты и статистические данные, то город предстанет иным, чем его показывает научная и справочная литература.
Если воспринимать историю города в тесной связи с жизнью горожан, то сразу в глаза бросится исключительное количество слухов, рассказов о происшествиях, порой весьма странных и таинственных. Специфический городской фольклор, возникший ещё во времена Петра, продолжает оставаться актуальным и по сей день, играя важнейшую роль в жизни Северной столицы.
Неудивительно, что миф и мистика коснулись многих граней и явлений жизни города. Даже такого петербургского явление, как разводка мостов.
В зыбком и трепещущем сумраке летних ночей создается ощущение, что на расправленных, как крылья, пролётах мостов можно совершить прорыв в вечность. Не споря с ней, не преодолевая её, но открывая возможность вырваться из рутины повседневного.
Сведение мостовых пролётов нарушает мифичность окружающей среды, смыкает миф и реальность в одной плоскости прямого радиуса моста.
Торжественность момента уступает место будничности перемещений по мосту. В свете северного утра моста превращается в путепровод, то есть качественно новое воплощение человеческих представлений о пользе и красоте.
При этом остаётся восприятие Петербурга как пространства, в котором всё фантастическое, таинственное является закономерным, неизбежным, постоянно повторяющимся, а следовательно, повседневным фактом существования и самого города, и тех, кто в нём оказывается.
Тайны невских мостов
Линия, а не объём – вот настоящая стихия Петербурга. Недаром это слово многократно закреплено в топонимике города, начиная от линий Васильевского острова.
На линии каждое событие становится знаком. Знак – неотъемлемая часть метафизического существования города.
А линия Невы – ординар. Вода во время наводнений поднимается выше ординара.
Постоянно выше ординара находятся только мосты. Гнутые спины мостов, кажется, вот-вот лопнут от напряжения. Но это только кажется.
На берегу реки отчётливо понимаешь, что суть жизни проста, как вода, – и так же неудержима в горсти и несжимаема в формулу. Жизнь – это то, что есть. То, что сейчас, то и твоё.
Время течёт как река. То, что протекает впустую,
