style="font-size:15px;"> – А может, я влюблен? – бросил берет на стол аксамалианец. – Ты, Далька, не вздумай пойти по тропе порока! Подрастешь, я тебя замуж позову.
Далья пискнула что-то неразборчивое, но, скорее всего, нелицеприятное для шутника, стукнула кувшином по столешнице и убежала втрое быстрее, чем пришла.
Студенты покатились со смеху, толкая Летгольма локтями.
– Друзья! – Антоло поднялся. – Давайте поднимем эти кубки за то, чтобы на какие факультеты мы ни ушли, куда бы ни занесла нас судьба на просторах Сасандры, мы сохранили главное, что у нас есть, – дружбу.
– Ура! – Все вскочили. Глаза студентов горели воодушевлением. В такие мгновения они могли пойти за табальцем в огонь и в воду, согласились бы на нищету и смертельные опасности. – Ура Антоло!
Под неожиданно заинтересованным взглядом хмурого ветерана студенты столкнули кубки и осушили их до дна. Алое, как кровь, мьельское вино холодило язык и горячило головы.
Фра Корзьело открыл глаза, тяжело вздохнул. Конечно, не тот уже возраст у него для подобных встрясок… Но полученное удовольствие того стоит. Особенно, если представлять шлюху связанной, подвешенной за ноги, покрытую свежими кровоподтеками.
– Вина принеси! – буркнул табачник.
Флана послушно вскочила, накинула на плечи капот.
– Конечно, господин. Сейчас распоряжусь, господин.
Куда только подевалась опасная хищница?
– Сама принесешь! – прикрикнул Корзьело. – Ишь ты, хозяйка нашлась! Распоряжусь…
– Да, господин. Слушаюсь, господин. – Она поклонилась и опрометью выбежала за дверь.
– То-то же, – довольно пробурчал Корзьело и вскочил с кровати.
Пожилой табачник действовал стремительно. Подхватил свою сумку, брошенную у входа, распутал завязки, вытащил плетку, точь-в-точь похожую на ту, которой пользовалась Флана. Хмыкнул, сунул ее шестихвостку в сумку, а принесенную бросил в изголовье кровати. Внимательно осмотрел и расправил несколько ремней. Теперь ни одна живая душа не заподозрит подмены.
Он успел натянуть панталоны и придирчиво рассматривал смятый плащ, когда вернулась Флана с подносом, на котором стоял кувшин вина и небольшой кубок, покрытый сложным узором – фалесская работа.
– Тебя только за смертью посылать! – сердито каркнул лавочник.
– Прошу простить меня, господин… – Женщина с поклоном поставила поднос рядом с Корзьело. – Позвольте, я налью вам вина…
– Лей давай! И быстрее – некогда мне тут с тобой!..
Флана, пряча глаза, чтобы посетитель, не приведи Триединый, не заприметил холодного презрения, взяла кувшин. Тонкой струйкой вино полилось в кубок, хотя больше всего ей хотелось врезать кувшином по круглой голове лавочника, так и не удосужившегося снять пелеус.
Табачник шагнул на верхнюю ступеньку лестницы и сразу почувствовал неладное.
Во-первых, слишком много людей.
Во-вторых,
