переменчив. А что должно не должно… Ну, хватит об этом! Как дела-то у тебя, Серый? Все болеешь? Ящик еще висит, не убил никого?
– Последняя простуда была полторы недели назад.
– Хо – хо! Так это хорошо, всегда тебе говорил, что с возрастом это у тебя разрастется!
– Праздновать рано. Все может вернуться в любой день.
– Тебе физической активностью надо заняться. Окрепнешь и каждую бациллу одолеешь! В здоровом теле – здоровый дух!
– Может, вы и правы, Самуил Тимофеевич, – невольно признавался и в этом, все вспоминая ту упущенную возможность вчера вечером. Она в купе с предстоящими событиями не давала мне уснуть всю ночь. – Правда пришел я сюда не именно к вам, а к одной девушке.
– Ага! Да ты, парень, меня все больше радуешь. Ну как все прошло, свиданку наметили?
– Да как вам сказать?
– Говори, как все было. Как на духу рассказывай.
– Только подхожу, так сразу пересмешки и перешептывания начинаются. Как под шквальный огонь попал. Меня аж немного скосило.
– Это, брат, нормально. Это наоборот, даже хорошо. У женщин все наоборот вообще.
– Ну да. Смех отличался от того, который был прежде здесь, надо мной. Ощущение другое. Поэтому я, собственно, продолжил движение. Вот я уже стоял перед ними и, собрав последнюю уверенность и напустив еще немного сверху, я заговорил. Поздоровался. Кто-то из них кивнул, кто-то ответил тем же. В этом числе была и она! Я тут же к ней поближе, чтобы дать понять свои намерения. Представился.
– Так дело не пойдет!
– Что не так?
– Во первых, ты почти сразу все карты раскрыл. Никакой загадки не оставил при себе! Во вторых, ты мне ее даже описания не дашь?
– Чтобы зачем? Чтобы вы проходили мимо нее и улыбались или еще сказали чего, тем самым раскрыв меня?
– Как хочешь… – уязвленный Самуил поглядел на донышко стакана, поджав нижнюю губу под свою эспаньолку.
– До конца свой замысел я им все-таки не открыл, – немного замявшись, начал описание:
– Она была среднего возраста с активно формирующиеся фигурой. Этот факт трудно было уловить из-за теплой кофты, которая была однозначно ручной работы и брендирована и стоила бешеных денег. Продолжая описание одежды: у нее были строгие черные зауженные брюки и такого же цвета кеды без шнуровки. Это комбо открывало вид на ее прекрасные щиколотки и ножки. Выдумал, что я из другой школы и фамилию подставил другую. Сказав все это, я устремил взгляд прямо ей в глаза – это были самые зеленые глаза в мире. Этот зеленый мне напомнил запах скошенной травы или глоток прохладного тархуна в жару. Этими глазами я был упоен. Они тоже скрывались под очками, однако она их сняла, когда я подошел с каким-то постыдством, что я ее так застал. Венцом ее образа были вплетенные в ее шикарные платиновые волосы ленточки разных размеров, цветов и узоров. Смотрев на нее из окна,
