рядом.
Третий уже успел меня опрокинуть. Это был рыжий. Он разбежался и сбил меня с колес. Вместе мы упали через спинку коляски. Он оказался сверху. Я тут же схватил его за шапку. А потом почувствовал острую боль в районе печени. Еще, еще и еще.
– Ах ты… Мразь… – Прохрипел я, ощущая во рту вкус крови.
В последнее мгновение я напрягся и дал головой Рыжему прямо в зубы, услышал, как смачно хрустнуло.
– М-м-м-м-м! – Замычал он и перевалился на спину.
Я тут же ощупал тело. На боку было мокро. Форма охранника стремительно пропитывалась кровью.
– Что тут такое?! – Вскочил на ступеньки Димка, а потом выругался.
– Мужики! Он его порезал! – Заорал Прыщавый. – Порезал! Давай отсюда!
С трудом они поднялись и бросились к машине, оттолкнули от Соляриса девчушку, которая грохнулась попой на тротуар. Колеса буксонули на слякоти, и машина рванулась с места.
– Дядь Вить! – Бросился ко мне Дима, – Еб твою ма-а-а-ать… Да ты весь в крови…
– В печень прилетело, – проговорил я с трудом, чувствуя, как сильно хочется спать. Силы медленно покидали меня сквозь раны.
– Нужно скорую! – Димка достал телефон непослушными руками.
– Не успеют они, – ответил я спокойно.
Я ощущал, как кровь уже пропитала ткань на спине.
– Сука! – Выкрикнул он и, отбросив телефон, принялся запоздало зажимать раны.
– Все нормально, Дима, – ответил я, холодным умом понимая, что сейчас случиться, – все нормально. Только холодно.
– Щас… Щас все будет, дядь Вить.
Димка принялся стягивать с себя бушлат. Я увидел, как подоспела и девчонка. Бледная как смерть она торопливо болтала по телефону. Видать, вызвала скорую.
Последним, что я помню был момент, когда Дима накрыл меня бушлатом. Это оказалось лишним. Холодно мне уже не было.
Армавир. Февраль 1993 года.
Мне было холодно. Пальцы ног замерзли особенно сильно, и я машинально, сквозь полудрему пошевелил ими, чтобы немного разогнать кровь.
Вокруг шумело. Странный белый шум напоминал звук радиопомех. В следующее мгновение резко началась песня: Фаина, Фаина Фаина, Фаина, Файна-на.
Она выбила меня из полудремы, которая, минуту назад, казалось, была настоящим глубоким сном. Или… смертью?
Я вскочил и ударился головой о потолочную обивку салона машины. Глубоко дыша, уселся на месте, стал торопливо ощупывать бок. Тело было сухим. Быстро расстегнул дутую кожанку, в полутьме задрал вязаный свитер, оголив поджарый торс. Ран не было.
– Что? – Проговорил я странно моложавым голосом.
Автомагнитола разрывалась песней группы НА-НА: Ай, где же счастье словно талый снег? Где же, Фаина, твой серебристый смех? Прячешь ты глаза от меня…
– Что за черт? – Проговорил я в недоумении.
В следующее мгновение в голове щелкнула новая очень яркая мысль: “Я чувствую
