рад, что тебе понравилось. Что дальше? Посмотрим кино?
Это наша любимая тема. Какой-нибудь интересный фильм по домашнему кинотеатру с бутылкой вина и сырной тарелкой.
Только сегодня вино мы заменяем соком, а сыр попкорном. Всё это приносит Илья из кухни, молча ставит всё на столик. И мне становится тепло и хорошо. Он умеет заботиться. Даже вот так ненавязчиво.
– Да, с вином придётся подождать несколько месяцев, а то и дольше.
Он садится рядом, обнимает меня за плечи и притягивает к себе.
– Ради тебя я даже брошу пить, – уверяет на полном серьёзе.
– А ты только этим и занимался, когда меня не было, да? – спрашиваю, как бы мимоходом.
– Признаюсь, было дело, – кивает, вздыхает.
– Нелегко тебе было, да?
– Нелегко.
– И поэтому другие женщины скрашивали твои трудные дни одиночества, да?
– Варь, ты что? – смотрит на меня, как на сумасшедшую. – Какие женщины? Я тебе не изменял.
– Я верю тебе, – отвечаю, немного подумав.
– Спасибо, – открывает пакет с горячим попкорном и, выпустив пар, подаёт его мне. – И прекрати впредь брать в голову всякие глупости. Да, я бухал. По-чёрному. Но никого не трахал.
– Ладно, я поняла. Не злись, – зарываюсь пальцами в его отросшую щетину. – Мой кот блудный, – улыбаюсь.
А он глаза на миг закрывает, наслаждается моментом. Нет, не изменял. И не потому, что он так говорит, просто я знаю это. Чувствую.
– Люблю тебя, – целую его в колючую щеку, трусь об неё носом.
– Посмела бы не любить, – ухмыляется довольно.
– А ты представь, скоро мы будем втроём… Ты, я и малыш.
Его улыбка тускнеет, а взгляд становится задумчивым.
– Варь, я всё осознаю и понимаю. Ребёнок – это большая ответственность. И я уверен, что справлюсь. Единственное, чего я не могу пообещать тебе, что я его полюблю, как родитель. Я принял его ради тебя. Ради тебя постараюсь и полюбить. Но мне сложно что-то обещать. Я не хочу тебе врать. Мне нужна ты. А ради тебя я способен на многое, если не на всё. Просто знай это. И если что – пойми.
– У нас всё будет хорошо, Илюш. Вот увидишь. Ты пока не видел ребёнка, не слышал, как бьется его сердечко. Вот и не чувствуешь ничего. Это нормально. Но он родится, и всё изменится. Слышишь? – взяла его лицо в свои ладони, коснулась губами его губ. – Я в это верю. И ты верь.
– Может ты и права. Я хочу верить, – ответил на мой поцелуй, и тут же полез под майку, жадно хватая руками грудь. – Не знаю, как насчёт ребёнка, а вот сисечки мне твои нравятся. Зачётные.
Я хохотнула, ударяя его по плечу.
– Дурак ты, Филатов. Хоть бы ребёнок на меня был похож.
Он не стал спорить. Завалил меня на диван и задрав майку, дёрнул молнию на моих джинсах. Мгновение, и я лежу под ним обнажённая, а сам Филатов расстёгивает свои брюки.
Входит в меня без прелюдий. Ему так нравится. Но я уже влажная, поэтому боли не чувствую. Пока его бёдра врезаются
