восемь дней я живу вместе с этой красоткой-брюнеткой и довольно сносно понимаю всё, что она говорит. И первая новость, которую я осознал, просто не укладывалась в голове: мои коллеги – это зомби! Да-да! Я сам чуть со стула не уе… упал!
Оказывается, по факту, булочки – это люди, а люди – это зомби! Очешуительный парадокс! Я целых пять минут находился в трауре! Даже всплакнул для виду!
Несколько дней назад я вообще не знал, кто это такие зомби – знания приплыли в мой арбузик случайно, после очередного красочного сна. На такой высоте, где мертвецы не могут существовать, а мой разум ясен как пень, воспоминания и знания стали накатывать лавиной. Слова «зомби» в местном обиходе нет, но «умертвия» или «мертвецы» я перевёл именно так, когда пришла нужная ассоциация в мою интеллигентную тыковку.
Правда, я до сих пор не знаю даже своего имени и кто я вообще такой. Разве что некоторые моменты. Я и до этого знал, что мой родной язык «Русский», но Далэи никогда не слышала ни о такой нации, ни о языке. Её высокотехнологичный смартфон не переводит мои изречения от слова – никак.
А ещё моя дорогая булочка утверждает, что все мои сородичи-зомби были людьми, а я вообще непонятно какой душнила, вселившийся в тело зомби. Или дух? Короче, вся эта фигня, включая современные высокие технологии, – о которых мне знания так и не пришли – вводят меня в состояние синдрома Дауна с примесью Паркинсона и деменцией.
Про высочайшие технологии вообще отдельная тема. Вся техника, от телефонов до самолётов и даже оружия работает на энергии Тиберона.
Тиберон – это какой-то батон, который пару сотен лет назад открыл новый вид энергии, очень похожий на электричество, но со слегка иными свойствами. Вот и получается, что я нифига такого не помню. И даже мизер знаний не приходит о том, кто такой Тиберон. Вольта и Эдисона – знаю! А Тиберона – нет! «Злонговщина» какая-та! – это местный аналог чёрта.
– Знаешь что, бу-улочка моя, – улыбаясь, протянул я и подмигнул девушке. – Давай я схожу за чем-нибудь вкусным для тебя, чтобы ты не горевала?
– Алк, я же просила не называть меня выпечкой! – с улыбкой возмутилась девушка и кинула в меня подушкой, что врезалась мне в рыльце и упала под копытца. – Ну сходи. Если можно, поищи, пожалуйста, консервы с ластиной.
– Я помню. У меня есть идеи, где они могут быть, – сказал я и причесал рукой идеально чистую шевелюру. – Только дай мне бумажку с названием, – добавил я, а девушка засуетилась и стала рыться в районе кухонной стенки.
Эта «ластина», насколько я понял, что-то вроде фрукта, похожего на дыню. У Далэи осталась где-то этикетка от консервов, там и название указано. В письменности я не соображаю, но сравнить символы смогу, когда найду нужное.
– Вот она, – улыбнулась девушка, подошла ко мне, положила жёлтую бумажку мне в карман куртки и заботливо поправила воротник.
А ещё, кстати, я идеально чистый и обильно пахну парфюмом. Моя булочка на следующий же день погнала меня мыться в душ, в соседнюю комнату, которая оказалась санузлом. Первый раз, по её мнению, я помылся
