style="font-size:15px;"> – Ты кто такой?! Ты разве не мертвец?! Отпусти меня…
А я в это время нашёл слева от себя какую-то тряпку на полу и стал пытаться связывать ей руки. Вот только она не давала мне этого сделать, потому пришлось чисто по-русски на неё рыкнуть: «Не дёргайся, мля!». Булочка наконец поняла человеческий язык – перестала брыкаться и даже сцепила руки вместе, чтобы я их связал. Правда, не переставала тарабанить белиберду.
Как заправский матрос, я надёжно завязал сзади её сладкие ручки. И довольно быстро. Я даже сам от себя офигел. Руки словно знали, как сделать петлю и с какой силой затянуть. После этого я усадил булочку возле кровати, сел на корточки и стал её рассматривать. Она с ужасом что-то осознала и стала заливаться слезами, опустив взгляд в пол.
(Иллюстрация 2.2)
С ясной головой и отсутствием голода я опять впал в научные размышления…
Если выпечка разговаривает, хоть и на непонятном языке, это значит, она живая? Но ведь пряничный человечек тоже живой, но его в последствии съели. И откуда у выпечки столько воды из глаз? Они что, для этого воду пьют? Значит, только батоны сухие? Они-то не плачут и удары у них как у сухарей… Но ведь их тоже выпекают в духовке?
«Хренотень какая-то… Я вообще запутался», – подумал я и взглянул на свою синеватую руку с ободранными под корень ногтями.
Подняв голову, развернул взвизгнувшую булочку и взглянул на её руку. Пощупал – тёплая. Моя рука – непонятно, но вроде холодная. Но руки-то похожие! Понюхал плечо булочки, и по носу сразу ударил приятный аромат.
Стал возюкать по нему языком, – так захотелось нежно куснуть такое аппетитное плечико! – но она разрыдалась ещё сильнее, и я себя одёрнул. Так как голода нет – не надо. Реакция булочки странная. Нужно продолжить лабораторное исследование…
Следом занюхнул своё разодранное плечо. Фыркнул – воняет… нифига не вкусно.
Посадив плачущую булочку на своё место, я продолжил смотреть на неё, но весело мне уже не было. Мне почему-то начали видеться схожести… Булочки от нас отличаются, не как человек от пряничного человечка, а в чём-то другом. В чём-то несущественном, что ли…
«Неужели… Неужели они живые?! И всё, что говорили по телевизору – наглая ложь?!» – потрясённо осознал я и, упав на задницу, схватился за голову.
«Только о каком телевизоре речь? Я же его вроде не смотрел… Особенно первый канал! Да плевать! Главное, что это всё ложь!»
Пока я предавался вторым невероятным размышлениям за этот день, булочка успокоилась, но с опаской поглядывала на меня и изредка кидала взгляды в сторону, словно что-то выискивая. Решив для себя отложить этот вопрос на потом, но не в коем случае не употреблять булочку в пищу, – по крайней мере, до тех пор, пока я на высоте и голода нет – я заговорил с ней:
– Ар-р-ха, – выдал я приветствие, но мне оно показалось каким-то глупым.
На его смену пришло другое слово, которое я не преминул вставить:
– Привет!
