вопросах – и я вздумал посвятить все свободное время на приведение в порядок моих отрывков и заметок. Дело пошло на этот раз успешно. На Страстной неделе я переписал, разумеется, начерно, и кое-где исправил старую тетрадь, – мне вдруг захотелось, не отлагая вдаль, приготовить ее к изданию как можно скорее, что теперь и исполняю, занявшись ею на досуге в Емсе.
1872 года Сентября 2 дня
Часть первая
Нравственно-духовные афоризмы
Предмет сочинения
Прежде всего я передам написанные мною в разное время приступы или начала без концов и укажу на случаи, которые производили во мне особенное впечатление и напоминали о задуманном деле, присоединяя по местам новые замечания, которые вспадают на ум…
Происхождение
Случилось мне однажды возвращаться домой поздно вечером по пустынному Девичьему полю. Полный месяц катился прямо пред моими глазами, пробиваясь сквозь тучи легких, тонких облаков! Вот он, кажется, падает, сейчас упадет, сорвется… ну если… в забытьи становилось страшно…. Нет, он не сорвется, не упадет! Тысячи лет уже он совершает свой путь по одной и той же линии, не уклоняясь от нее ни на волос, – и все эти мириады звезд, которых быстротечный свет достигает до нас, веками носятся в своих безграничных пространствах, не мешая одна другой, не забегая ни на единую черту в чужую орбиту. Кто же указал им их пути? Что держит их на весу? Где, в чьих руках, этот камертон, по которому они движутся тысячелетия без малейшей ошибки, в гармонии, слышанной для Платонов?
Миры держатся силою притяжения – нашел славный Ньютон великую научную истину. А притяжение-то кто сообщил им? Да и что такое притяжение, что в нем есть? Сила, дух, идея?
А мы, муравьи, копаемся в своих кучках, топыримся и мечтаем, что значим что-то в этой безграничной вселенной.
Но мы, в самом деле, значим что-то в сравнении с настоящими муравьями, как и муравьи – гиганты в сравнении с инфузориями (наливчатыми, микроскопическими животными, у которых есть, однако ж, свои сложные организмы)…
Опыты вступлений и случаи
Однажды, в средине Кавказа, перед Сурамским перевалом, ночью, в ожидании лошадей на станции, среди тишины тишайшей, невозмутимой, я смотрел на синее, великолепное небо, расстилавшееся необозримым шатром над моей головою, усыпанное яркими, сверкающими звездами. Мне слышалось, что оно как будто пело… гармония ощущалась в душе, – и были для меня понятными слова боговдохновенного пророка, что небеса поведают славу Божию…
Сгорел огромный балаган на масленице, перед Зимним дворцом; несколько сот человек погибло, и могущественнейший в Европе Государь со средствами столичной полиции, с силами всей гвардии, на берегу реки, среди широкой площади не мог подать помощи ни одному несчастному, не мог спасти ни одной жизни, и должен был слышать стоны людей, погибавших в страшных
