не сводившего глаз с заснувшей мисс, подмигнул.
– Проняло? Надоела холостяцкая жизнь?
Бухгалтер вздрогнул, отвёл взгляд.
– Магия какая-то. Формы, однако…
– Уверяю вас, дружище, эти формы будут расти, как тесто. Через год-три она превратится в Данаю местного разлива.
Розовощёкий старик, задумчиво глядевший в окно, ожил, проговорив:
– На тысячу купил пять пар носков. На тысячу!
Эдди строго глянул на него:
– Субъективная сторона объективного восприятия материального мира через духовные практики астрального тела ведёт к полной иллюзии причастности своего эго к высшему проявлению метафизического начала через конец его отрицания в стадии принятия всего сущего в этом мире на веру что ведёт в итоге…
Не докончив, он выдохнул:
– Фу-у -у… ферштейн?
Старик с интересом глянул на него.
– Иностранец?
– Пожалуй, да, – кивнул Эдди.
– Немец?
– Наполовину швед.
– И почём у вас хлеб?
– Одна крона.
– Это на наши сколько будет?
– Порядка двадцати копеек, думаю.
– Вот это да! Как в СССР.
– О, да. У нас социализм. Капиталистический социализм.
– А яйца? – с загоревшимися глазами вопрошал попутчик, зарумянившись сильнее.
– Одна крона яйцо.
– Как же так? Хлеб – крона и яйцо крона. Это ж десять крон за десяток, однако!
– У нас произошёл страшный куриный мор, что и привело к таким ценам.
– Беда. А носки?
– Одна крона десять пар. Мы их не стираем, выкидываем.
– Ещё бы! Десять пар по цене буханки хлеба. Живут же, черти!
Бухгалтер еле сдерживал смех. Призывно гуднув, поезд тормозил у станции Невинномысская.
– Разбудите даму, ей выходить, – сказал Эдди старику. Тот погладил мисс по плечу.
– Подъём, барышня-красавица, нам выходить.
Мисс открыла глаза поправила причёску и симметрию груди, сонно глянула в окно.
– Щас борщеца домашнего, сальца и у койку, – потянулась она.
Расстроенный инфляцией попутчик выходил с ней. Из прохода донёсся его голос:
– Представляешь, у шведов хлеб стоит одну крону, это двадцать копеек.
Эдди с бухгалтером облегчённо выдохнули.
Совсем скоро показался седоголовый Машук, поезд подходил у Пятигорску. Пассажиры шумно одевались, доставали свои баулы, чемоданы, собираясь, наконец, ступить на земную твердь. Оделись и Эдди с бухгалтером.
Глава XXXIV. Долг платежом прекрасен, или Куры денег не клюют.
Виктор встречал друга, тиская его в медвежьих объятьях, он тараторил:
– Эдос, Эдос, у меня сын. Сын! Вникаешь? Такое чудо, он такой красивый. Ангел!
Он
