и общение за огромным накрытым столом! Праздник то был, или чей-то день рождения, или заветная грин карта в письме прителепалась – всё это был повод собраться и поддержать друг друга в трудную минуту. Это там, сидя на продавленных диванах, купленных на гаражах-сэйлах, локтём локтя касаясь, мы пили чай из ломоносовского фарфора, привезённого в Америку вместе с полным собранием сочинений Чехова. Это там мы негромко пели песни про наш батальон и огонь смертельный. Там и тогда делились мы находками, помогавшими устроиться в новой жизни.
Однако этот период продолжался недолго. Новые постсоветские страны, а также их представители, разбежавшись по разным уголкам планеты, вдруг обнаружили в себе уникальную оригинальность и стали её внимательно разглядывать и пестовать. В результате чего: аджика, вареники и плов вдруг перестали быть русскими блюдами. Многие эмигранты вдруг осознали необходимость кошера, по крайней мере, в питании, и как-то всё стало поваливаться набок. Первым из жизни ушёл праздник 7 Ноября. Это было даже как-то естественно. В ноябре в районе Лос-Анджелеса наблюдается очень сухая, жаркая и ветреная погода. Температура +40 и ветер со скоростью 100 км в час, бьющий в стены домов, как-то мало способствовали включению газовой плиты и постановки в духовку мяса по-купечески с сыром и луком наверху. К тому же, вроде неделю назад уже оттусовались на Хэллоуине, празднике хоть и ненавистном и непринятом, но отмечаемом в костюмах, со столом и концертом. Не забываем, что уже через три недели в очереди стоял другой праздник: День Благодарения, такая странная смесь советского Нового года и Пасхи. В это время народец уже вовсю нарезал круги по местным супермаркетам с целью купить индейку побольше и подешевле. И дело тут было совершенно не в экономии! Постсоветский иммигрант продолжал охотиться за всем, что имело ценность. Раз слово «достать» было полностью ликвидировано американским изобилием, наш народ создал понятие «на сэйле» и с его помощью обзаводился чем-то необыкновенно редким по цене чего-то никому ненужного.
Потом отпала Пасха, потому что ей было трудно соревноваться с Пассовером, который внезапно уверовавшие ашкенази начали активно отмечать. Мацой, конечно, не разгуляешься, но если все вокруг только об этом и говорят – как же человек против племени пойдёт? Потом отвалился Первомай. Рональд Рейган забил такой осиновый кол в грудь профсоюзному движению, что возжелавшие новой жизни эмигранты были готовы тоже на него забить и работать по двенадцать часов в день, полностью игнорировав заявление своего же единоверца, написавшего «Капитал» и намекнув насчет взаимной корреляции свободного времени граждан и богатства общества. Тем более, что в этой уникальной стране не только температура измерялась в одной ей понятных фаренгейтах, вес в фунтах, а высота гор в ступнях. Эта волшебная самодостаточная страна отмечала день труда в первый понедельник сентября и переводила
