тебя на чай, но нужно готовиться к работе. О! Большое спасибо, я твой должник.
Замок снова щёлкнул, и Том прошелестел сквозь занавес обратно в комнату. В руке он держал тарелку, на которой лежала половинка ещё дымящегося рулета с маком.
Поставив тарелку на стол, он достал из холодильника бутылку с вареной сгущенкой и наполнил ей почти до краев кружку с Обеликсом. Отломив половинку от дымящегося рулета, обмакнул его в сгущёнку и тут же отправил в рот половину куска, даже не испачкав бороду. Кружка с остатками сгущенки перенеслась поближе к записям по средневековой истории, а остаток дымящегося рулета, теперь тоже аккуратно политого сгущенкой, достался Эрни и Мистеру По.
– Тереза печет замечательные рулеты, – Том говорил с набитым ртом, развернувшись вполоборота и чуть не опрокинув стул. – Почему, ты думаешь, ее кот такой толстый?
Мистер По наклонил голову и прищурился. Видимо, упоминание толстого кота соседки не слишком его обрадовало. Эрни поспешил накормить его с ладони.
Ворон, действительно, успокоился, и, доев рулет, угнездился на коленях у Эрни, как кот, собирающийся вздремнуть на руках у хозяина.
Эрни поглаживал его и наблюдал за Томом, который теперь допивал сгущёнку из кружки, одновременно что-то строча в своем блокноте.
Том строчил и строчил, скрипя пером по пергаменту. Свитки исписанного пергамента ниспадали со стола, как на глазах отрастающие локоны. Они множились и множились, а Том уменьшался и уменьшался. Его волосы почернели и стали короткими, и одет он был, оказывается, в шерстяной черный свитер. Его пальцы истончились и скрючились, теперь он царапал пергамент когтем.
Том куда-то исчез. На столе сидел огромный черный ворон с голубыми глазами, смотревшими на Эрни то ли с сожалением, то ли с надеждой.
В окно стучали. В окно билась птица с головой женщины, лицо казалось размытым из-за капель дождя, заливавшего стекло.
Ворон молча сидел на столе, грустно глядя в окно. Эрни стало очень жаль птицу, он хотел впустить ее. Он встал и подошёл к окну, собираясь открыть его. Но руки Тома остановили его: они вцепились в его плечи, не давая дотянуться до рамы. Том, снова ставший человеком, зачем-то тряс его.
– Эрни, проснись, нам пора идти. – Мягкий, но настойчивый голос Тома определенно не принадлежал птице. Эрни протер глаза.
Том был уже полностью одет, борода и длинные волосы спрятались под шапкой и шарфом, начищенные ботинки отражали слабый утренний свет.
– Скорее одевайся, вот ключи, я подожду тебя на улице.
Том удалился в прихожую, замок щёлкнул.
Сероватая в тусклом утреннем свете комната показалась Эрни какой-то печально-опустошенной.
На столе, рядом с кружкой, на стенках и дне которой виднелись останки сгущенки, лежал измятый оранжевый цветок.
Эрни быстро оделся, зашнуровал новые ботинки, накинул куртку. Набрал в ладонь немного воды из крана над кухонной раковиной, протер заспанные
