могла только любить его и... оберегать – оберегать от всего, чего бы это ни стоило. Бросив взгляд на лицо сына, Марион увидела, что Майкл неожиданно помрачнел, по-видимому, вспомнив о том, где он находится и что привело его сюда. До этого он вел себя точно так же, как в один далекий день, когда ему удаляли миндалины. Когда Майкл очнулся после легкого наркоза, ему нужны были только мама и мороженое, которое он очень любил, но сейчас его лицо выражало слишком многое...
– Мама... – Майкл попытался сесть, но тотчас же снова откинулся на подушку. Было видно, что он отчаянно хочет что-то спросить, но не знает как. Глаза Майкла лихорадочно шарили по лицу Марион, а пальцы слабо стискивали руку.
– Успокойся, родной, тебе нельзя волноваться.
– Скажи, мама... другие... Те, кто был со мной прошлым вечером?.. Я помню, мы...
– Бен уже вернулся в Бостон. Отец забрал его. У него несколько переломов, но он скоро поправится. Бен легко отделался... – Марион вздохнула и в свою очередь сжала пальцы сына. Она знала, о чем он сейчас спросит, и заранее приготовила ответ.
– А... Нэнси? – Лицо Майкла напряглось, напоминая гипсовую маску. – Нэнси, мам? Она...
Глаза его наполнились слезами. Ответ на свой вопрос Майкл прочел на лице матери – прочел, но все еще не верил.
Марион опустилась в кресло в изголовье его кровати и нежно погладила сына по щеке.
– Мужайся, мальчик. Твоя Нэнси... Она не пережила этой ночи. Врачи сделали все, что могли, но травма была слишком серьезной. – Марион сделала паузу. – Она умерла сегодня утром.
– Ты... видела ее? – Он по-прежнему пристально вглядывался в ее лицо, словно все еще надеясь, что это просто неудачная шутка.
– Прошлым вечером я сидела с ней... полчаса или около того.
– О господи!.. Как же так, ма? Она умирала, а меня не было рядом!.. О, Нэнси!..
Майкл уткнулся лицом в подушку и зарыдал, как ребенок, и Марион нежно обняла сына за плечи. Он без устали твердил дорогое имя, и каждый раз Марион чуть заметно вздрагивала, словно от удара бича. К счастью, Майкл был слишком слаб. Рыдания вскоре стихли, но когда он повернулся к матери, она заметила в его лице новое, пугающее выражение, какого никогда прежде не видела. Можно было подумать, что вместе с Нэнси от Майкла ушла частица его души, частица сердца. Что-то умерло в нем, чтобы никогда не воскреснуть, и виновата в этом была она – Марион.
Глава 6
Нэнси почувствовала, как содрогнулся фюзеляж выпускающего шасси авиалайнера, и, наверное, в тысячный с начала полета раз, вслепую зашарила по одеялу своими забинтованными культями, ища руки, которые дарили ей успокоение и надежду. Прикасаться к рукам сиделок было на удивление приятно, и Нэнси с удовольствием отметила, что уже научилась различать их. У одной женщины были тонкие, изящные кисти с длинными прохладными пальцами, но в них была заключена надежная сила, способная удержать человека на краю и не дать ему свалиться в пучину отчаяния. От одного их прикосновения Нэнси сразу начинала чувствовать себя храбрее. У другой сиделки пальцы
