уже есть – Тарас, он пока у тёти Жени живёт. Веранду сделаю сзади дома, чтобы во двор выходила, и пущу по ней плющ. – Он склонил голову, чуть сощурился, внимательно рассматривая воображаемый дом. – И забор, белый такой, невысокий.
– Забор? – Славка удивлённо вскинула брови, в Старолисовской заборы не прижились.
– Не для того чтобы огородиться, скорее для уюта. Хотя я планирую посадить клубнику и горох, а индюк всё сожрёт или вытопчет. Так что забор не помешает, хотя бы сетчатый символический.
– Разве что от индюка, люди тут всё равно не ходят.
Лука хотел согласиться, даже рот открыл, а потом задумчиво сказал:
– Один раз я видел тут мужика у вашего дома.
– У дома? Я никого не видела, но часто возникало ощущение чужого присутствия, и я слышала шаги. Как-то сказала об этом маме, она успокоила меня, что чужаки тут не ходят. А когда часы тикают вообще ничего не слышно, только громкий, топочущий ход времени.
– Может, потому она часы и заводит?
Славка передёрнула плечами.
– Брр. Но, если мама сказала, значит, действительно нечего бояться. Кто бы там ни ходил, это свои.
– Как у тебя всё просто: свои, значит не страшно, даже если это монстры какие-нибудь.
Славка широко улыбнулась и подняла взгляд над шапкой Луки.
– Свои же монстры. Пойдём, мама уже рукой машет, зовёт чай пить.
– Вот. И за мамой твоей пригляжу.
– Смешной ты, – она взяла его за руку, – приглядит он. Она точно не захочет, чтобы за ней приглядывали.
– Чтобы приглядывали, может, и не захочет, но чай приятнее пить в компании.
За эти дни в Старолисовской чая они выпили предостаточно. У них даже сформировался свой ритуал. В определенное время суток пили разные травяные сборы. Рыжик чаще всего добирался в обед – пил чай с ромашкой и мятой. Он жил у тёти, вставал поздно и каждый день приходил к Зофье. Большую часть времени там и проводил. Иногда они гуляли со Славкой в лесу, но чаще она бродила в одиночестве, а он бездельничал и наполнялся литрами чая.
Славка приехала в Старолисовскую сразу после Нового года, сбежала от Криса и от себя. Лука хотел немного задержаться в нарядном Краснодаре и приехал на день позже. Про поцелуй на площади она ему не рассказала, ей казалось, что если об этом не говорить, то ничего и не случилось. А ещё было немного стыдно, потому что несколько секунд, перед тем как наградить обнаглевшего Кристиана пощёчиной, она целовала его в ответ. Эти мгновения до сих пор кололись, как стекловата.
Убежав от Кристиана, Славка вернулась на площадь, схватила Луку, и они сразу же уехали домой. Под бой курантов чокались бокалами с шампанским перед телевизором в тёплой уютной квартире, пропахшей жареной курицей и шоколадным тортом. А на следующий день она рано утром уехала в родную Старолисовскую. Хотела утрамбовать мысли и обуздать взбесившиеся эмоции, а самое главное – оказаться подальше от странного Криса. Вдали от источника раздражения эмоциональная аллергия утихла. В первый же день Славка ушла в лес и бродила там до самых сумерек. Снега не было, но землю и деревья приморозило и выстудило, лес скрипел и молчал, голос сохранили только можжевельник и самшиты. На фоне заиндевевших веток ярко рдели ягоды калины и грудки снегирей, будто не подтёртые следы убийства осени зимой.
Когда приехал Лука, они стали гулять в лесу вместе, часто забредали в долину лотосов. Из покрывшейся льдом реки торчали сухие стебли с ячеистыми чашечками, похожими на гигантские коробочки маков, только вместо крупинок из них высыпались огромные, как сливы, орешки. Они бросали коробочки об лёд и наблюдали, как разлетаются веером семена. Чёрные и засохшие для еды уже не годились, те, что собирали в сентябре, Зофья использовала для настоек, в очищенном виде они напоминали самые обычные орехи, правда, не такие вкусные, как молодые грецкие.
Тянулись неспешные ленивые дни, наполненные разговорами, морозными прогулками и изобильным чаепитием. Полноценный снег выпал за день до Рождества, за сутки умудрился отрезать деревню от большого мира и превратить её в царство льда и холода. Часто новорожденный год приходил морозным, но бесснежным, похожим на непогожую осень, но седьмого января всегда выпадал снег. Так случилось и в этот раз. Обледеневшие провода рухнули где-то у Первого моста, и сказочная заснеженная Старолисовская осталась без света. Подобный катаклизм не был редкостью, местные просто отложили поездки в город и достали свечи.
На Рождество в деревню частично возвратилась цивилизация. Глава расстарался: сам привёз из Абинска электриков, они вернули в дома гул работающих телевизоров и протянули над площадью иллюминацию.
Рождество в Старолисовской праздновали пышнее, чем Новый год. В первую очередь потому, что в этот же день отмечали праздник Солнца. Ещё одно диковинное торжество,
