рванине, что, если подумать, было неудивительно. Кот невольно оглянулся на свою благодетельницу и хмыкнул в усы: и она незаметно сменила удобный спортивный костюм на какой-то невразумительный балахон. Зато яркий, броский. Теперь она куда больше походила на хозяйку избушки. Прям-таки фамильное сходство прослеживалось… Близкая, выходит, родственница-то. Ближе некуда!
Между тем карга не проронила ни слова – лишь сверлила непрошенную гостью бездонными чёрными глазами. Молчание прервал выкатившийся откуда-то из-за печки старичок:
– Ягуша! Радость-то какая! Сейчас я тебе кашки спроворю…
– Доброй ночи, Домушка! Благодарствую, но я не голодна.
Старичок исчез за печкой. А хозяйка избушки наконец-то соизволила издать скрипучее:
– Чего припёрлась тогда, мелочь?
– С тобой вот пообщаться. Новостями поделиться. Кое-что в городе произошло…
Карга треснула по столу так, что Кот нырнул под лавку и затаился там. Всё, что произошло дальше, он не видел, зато слышал прекрасно.
– Не интересуют меня новости из твоего города. Гори он синим пламенем! И ты, недоделанная, не интересуешь…
– Про пламень-то ты прямо в точку попала, сестрица. Только не синий он, а красный. Самый что ни на есть красный.
– Брешешь!
– Брешут собаки! А я как есть говорю: возродилась Жар-птица.
– Откуль тебе то ветер принёс?
– Своими глазами видела. Мой Пёс её нашёл, мой Кот мне объяснил. А потом уж и я пообщалась.
– Ох уж мне эти твои блохастые! Вечно ты всякими глупостями занимаешься, нет бы помочь…
– Добрых молодцев изводить? Так тут ты вроде как сама неплохо справляешься. А если тебя мои зверушки не устраивают, так я пошла тогда, пожалуй…
– Постой! Говоришь, балакала с Жар-птицей? И как она, сильна ли?
– Она мужа своего, Иванушку-дурачка, извела. Места себе не находит, мается. Я её к Ладе отправила, только надолго ли та её успокоит, мне неведомо…
Избушку огласил протяжный вздох. Двойной. Коту стало совсем не по себе. Вздыхающая Яга – само по себе не слишком хорошо. Две вздыхающие Яги – предвестник чего-то крайне нехорошего. Чего не переждёшь под лавкой…
– Сильна, значит. И огонь её внутрях жгёт… Жди беды.
– А тебе что ж, не всё равно? Ну, сгорит город. Так ты вроде не против…
Кот почувствовал нотки издёвки в голосе своей хозяйки. Не укрылись они и от Яги (впрочем, и не должны были).
– Сама знаешь: гневная Жар-птица – для славной битвы. Коли случится так, всех заденет. И меня в моей избушке не обойдёт.
Помолчали. Карга первой подала голос, в котором уже не было первоначальной враждебности:
– И кому ты уже о Жар-птице сказала?
– С тебя начала. Даже Ладе я в своём облике ещё не явилась, иную личину использовала. Перуна я через Баюна найду,
