Тут уж и врача нашли, да и подлатали бедняжку.
Шелки, который по камням стер все ласты и пузо, уставший вернулся в море…
***
Когда Гудрун выздоровела, то первым делом она побежала на побережье в поисках Шелки, про которого ей рассказали, дескать, именно тюлень привел подмогу. Но Шелки не было на берегу. И в море.
Девушка обошла все побережье, но так и не нашла следов своего друга. На шестой день поисков к побережью волнами прибило ошметки тюленьей шкуры…
Тогда Гудрун решила, что Шелки слишком сильно повредил себя, пока искал подмогу, и не смог выжить в открытом море.
Долго плакала горбунья, обвиняя себя в смерти своего единственного друга. И вновь мир потерял для неё краски и всякую радость.
***
И вот в один вечер, когда ветры скреблись в дверь маяка, словно дикие кошки, а дождь тарабанил по крыше, мешая спать, в дверь постучали. Гудрун, хромая, доковыляла до двери и отворила.
За дверью стоял юноша.
– Что вам нужно? – спросила Гудрун.
Но мокрый от дождя юноша лишь виновато протянул девушке разноцветные водоросли.
– Племф-ф, – вздохнул он, пытаясь подобрать человеческие слова и неумело улыбаясь.
И Гудрун впустила его. Она не спрашивала, почему Шелки стал человеком, как он превратился, что за имя выбрал он в этом мире. Она принесла ему горячий чай и шоколад. А потом молча уткнулась в мокрое плечо. Шелки пах морем. Он не спешил рассказывать свои истории, но спешил обнять возлюбленную. И остаться с ней. Навсегда.
О пользе энергетических вампиров.
Погостив в Германии, я направился во Францию проведать ещё одного вочеловечевшегося товарища. В дороге я отметил, что человеческие документы – полезная штука, но лишь в том случае, если у вас есть нечеловеческий гипноз. В остальных ситуациях – всем очень интересны цели ваших путешествий. Надо бы такое предложить начальству, когда вернусь. Чтобы всяческие нелегалы не пересекали Девять кругов.
Недавно я понял, что не люблю самолёты. Возможно, это человеческая черта характера, которая въелась в меня. Знаете, ни в одном другом месте на свете в воздухе никогда не витает столько страха, как во время нескольких часов полета. Люди боятся летать неосознанно. И генерируют свои страхи. Также неосознанно. Существа, чувствующие любое эмоциональное колебание, устают от всей этой бури эмоций и по прилете какое-то время восстанавливаются.
Я сидел в кафе, в аэропорту, дожидаясь трансфера, и смотрел, как медленно угасает вся зелень прошедшего лета. Вокруг ходили отдохнувшие, но мрачные люди, чьи отпуска окончились, и суровая реальность требовала их возвращения.
За барную стойку подсел мужчина в идеальном сером костюме-тройке. Волосы его были блеклыми, соломенными с изрядной проседью. Он покосился на меня, медленно вздохнул, кивком головы предлагая подсесть. На его пиджаке я увидел маленький значок с белыми крыльями. Конечно, можно было догадаться!
