style="font-size:15px;"> Сижу, или лежу, не могу понять, тело будто желе, голова такая лёгкая, что я едва нахожу силы держать её прямо. Не чувствую ни рук, ни ног, только прикосновения мужских ладоней. Он сжимает мои щёки так, чтобы я рот открыла и вливает в него воду. Лучше не становится, но сухость в горле исчезает.
Разум затуманен, толком не понимаю, что произошло, что вколол мне этот мужчина, и почему Грозный его избил. Всхлипываю едва слышно, вспоминая ужасную картинку перед глазами. Он с таким зверством снова и снова припечатывал кулак в лицо этому мужчине, наверняка убил. От этой мысли по щекам опять слёзы стекают.
Видела и раньше, как парни дерутся, но не так жестоко. Это было просто ужасно, а я не могла ничего сделать. Даже сдвинуться с места не вышло, всё, на что меня хватило – умолять прекратить. Но голос звучал так тихо, что вряд ли он слышал меня. Выдохнула с облегчением, когда в кабинет ворвался парень и оттащил это чудовище от бедного мужчины.
Его вынесли отсюда, как мешок с костями, никаких признаков жизни не заметила. Господи, кто этот Грозный такой, и на что он ещё способен? Глупый вопрос, я только что стала свидетелем самого жуткого зрелища.
– Дава, это уже звездец какой-то, – доносится до меня голос незнакомого парня. – Хаос был с нами столько лет, а ты его отправил…
– Жить будет, – обрывает друга таким ледяным тоном, что у самой по спине холод пробегает.
– Объясни, какого чёрта? Кто она такая? – парень делает шаг к нам, и я невольно вжимаюсь в спинку дивана, насколько мне силы позволяют.
– Не шугай её, и так пуганая, – рявкает Грозный. – Иди делом займись, – добавляет, продолжая наблюдать за мной.
– Дава…
– Дела, Макс, – прерывает стальным тоном, посмотрев на него жёстким взглядом.
– Да пошёл ты! – бросает тот и спешно покидает кабинет.
«Нет! Нет! Нет! Вернись! Не оставляй меня с ним один на один. Пожалуйста», – мысленно кричу, с тоской смотря на уже закрытую дверь.
– Не бойся, – спокойно произносит Грозный. – Ничего плохого я тебе не сделаю, – накрывает мою щеку своей огромной лапой и большим пальцем вытирает влажную дорожку. – Только хорошо, – ухмыляется, и по глазам вижу, о чём именно он думает. – Но не сегодня, не люблю безвольных, – проговаривает и, встав, снова наполняет стакан водой. – Давай, тебе нужно много пить, – подносит пластик ко рту, и мне ничего не остаётся, кроме как глотать.
– Отпусти… меня… пожалуйста, – выдавливаю из себя, и каждое слово горло царапает.
– Отпущу, – кивает, и во мне рождается лучик надежды. – Когда получу своё, – добавляет и улыбается как-то по-другому, и не скажешь, что несколько минут назад чуть человека на тот свет не отправил. – Трудно жить со стоящим колом членом, Хрустальная, – от его слов у меня щёки горят. – И всё из-за тебя, – взгляд падает на мои губы, потом ниже, в ложбинку между грудей. – Вылечишь от этого недуга, и вали на все четыре стороны, – последнее, что он говорит.
Возмутиться не успеваю, да и вряд ли бы стала, с таким не тягаться. Он не понимает слова
